Дым без огня

Анабель молчала. И ее молчание было красноречивее любых слов.

— Скажи, чего ты хотела этим добиться? — вдруг резко переменил тон Томас. Теперь его голос звучал мягко, почти уговаривающе. — Почему ты так хотела изуродовать меня? Не убить, не уничтожить, а именно искалечить?

Пауза длилась так долго, что я решила, будто ответа не последует вовсе. Видимо, об этом же подумал Томас, потому что он воскликнул с нарочитым дружелюбием:

— Да ладно тебе, Анабель! Оставь притворство хотя бы сейчас! Ты же знаешь, что твой папочка защитит тебя от любых неприятностей. Мне никто не поверил тогда. И уж тем более мне никто не поверит сейчас, когда почти весь высший свет втихую шепчется о моем якобы безумии. Скажи мне — почему? Хотя бы шепни на ушко! Обещаю, что никому не расскажу. Просто я никак не могу понять твоих резонов. К чему было устраивать все это накануне нашей свадьбы? Ведь ты действительно любила меня и действительно мечтала выйти за меня замуж. Но почему твоя любовь обернулась такой страшной стороной?

И опять отчаянно долгая пауза из числа тех, которые так и тянет разорвать криком. Напряжение словно пульсировало между Томасом и Анабель. Тишина давила на уши так сильно, что я невольно стала считать удары своего сердца.

— Потому что никто из женщин тогда не посмотрел бы на тебя с вожделением, — наконец, почти неслышно, сказала Анабель. — Ты всегда умел нравиться, Томас. У тебя всегда была масса поклонниц. А так ты бы принадлежал мне и только мне!

Последнюю фразу она выдохнула с такой страстной убежденностью в собственной правоте, что мне стало не по себе. О нет, я ошибалась. Это не любовь. Это какая-то болезненная одержимость, которая до сих пор не прошла.

— И у тебя всегда было множество поклонников, — парировал Томас. — Но мне никогда и в голову не приходила мысль изуродовать тебя, чтобы никто больше не посмотрел на тебя с вожделением.

— В том-то и дело, Томас, — с горькой улыбкой проговорила Анабель. — В том-то и дело. В паре всегда один любит, а другой позволяет себя любить. Я обожала тебя. Не представляла без тебя своей жизни. А ты… Ты лишь принимал от меня поклонение как должное. С твоей стороны этот брак носил характер расчета. Молодая красивая жена, чей отец — твой непосредственный начальник. Слияние двух влиятельных семей с приличными состояниями. Самая правильная свадьба с точки взгляда высшего света. Но я хотела совсем иного!

— Ты хотела стать мученицей в глазах высшего света, — с гримасой отвращения перебил ее Томас. — Чтобы все восхищались твоей самоотверженностью и якобы благородством. Ставили тебя в пример, восхваляли на все лады твою отвагу. И жалели меня. Знаешь, Анабель, ты поступила бы более милосердно, если бы просто убила меня, Жалость — не просто унижает. Она уничтожает, разъедает личность, словно ржа железо. Я бы превратился в слюнявого нытика, не способного и шага сделать самостоятельно без твоего одобрения и разрешения. Ты такого будущего хотела для меня?

Анабель моргнула и стыдливо отвела взгляд. Томас нажал ей на подбородок сильнее, и девушка тихонько охнула от боли. Прошептала, по-прежнему не осмеливаясь посмотреть ему в глаза:

— Я не думала об этом. Я просто хотела, чтобы ты любил одну меня. И никого больше.

— А добилась только ненависти, — фыркнул Томас.

Резко отступил от бывшей невесты на шаг, до побелевших костяшек сжав кулаки. На его лице грозно заиграли желваки. По всей видимости, он очень хотел ударить Анабель, но из последних сил сдерживался.

— Томас, — робко окликнула его я, опасаясь, что он все-таки не выдержит и даст волю рукам.

Лорд Бейрил вздрогнул, словно только сейчас вспомнил о моем присутствии. Обернулся ко мне и подарил слабую ободряющую улыбку.

— Все в порядке, — проговорил он. Затем устало посмотрел на притихшую Анабель, которая виновато понурилась, и уронил в звенящую тишину библиотеки: — Пошла вон! И я от всей души надеюсь, что тебе хватит ума больше не искать со мной встречи. Тем более наедине. Учти, Анабель, моя выдержка имеет свои пределы…

Он не закончил фразу, позволив ей смутной угрозой упасть между ними. Да это было и не нужно. Судя по тому, что Анабель сгорбилась еще сильнее, она прекрасно поняла, что именно хотел сказать ей Томас.

— Если можешь — прости меня, — чуть слышно выдохнула она. Тенью прошмыгнула к порогу и покинула библиотеку.

Томас проводил ее задумчивым взглядом. Затем обернулся ко мне и неожиданно задорно улыбнулся, подмигнув.

Я удивленно вскинула бровь. Он еще в силах улыбаться после столь тяжелой и напряженной сцены?

— Хорошо я ее напугал? — спросил он, подходя ближе.

— Не то слово, — осторожно отозвалась я, не понимая причин столь резкой перемены его настроения.

Буквально пару секунд назад Томас пылал гневом и жаждой мести, а сейчас спокойно улыбался, будто не пережил столь неприятную сцену выяснения отношений.