Дым и металл (СИ)

Чертов Котенок.

Как может одна женщина так чертовски сильно взбесить? Ты говоришь любой другой девчонке, что ты полностью ее, и она сразу же течет. Но не Котенок. Нет же. Не дай Боже, ей что-либо упростить для меня. Еще в тот момент, когда встретил ее, я знал, что вокруг нее воздвигнуты довольно высокие стены, защищающие ее, но был уверен, что проделал отличную работу и снес их. Очевидно, ее стены суперкрепкие. Как только они начинают разрушаться хоть на один процент, включается тревожный сигнал, и они возводятся вновь.

Я не собирался говорить то, что сказал. Я был так взволнован, и слова просто сорвались с языка. Тем не менее, я сказал правду. Если и существует какая-либо девчонка на этой планете, специально предназначенная для меня, то это она.

Я не подразумеваю под этим, что она — моя родственная душа, или что мы созданы друг для друга. Я говорю с точки зрения товарищеских отношений, взаимной дружбы. Она знает меня, и мне комфортно рядом с ней. Это все, что меня волнует. Но все же, она права насчет одного: я никогда не подкатил бы к ней в баре или в торговом центре. В основном, потому, что я не «подкатываю» к женщинам. Это кажется неправильным. Я разговариваю с женщинами — с любыми женщинами. Не имеет значения, юные они или зрелые, сладкие и худенькие или аппетитные и красивые. Мое желание быть с женщиной зависит от того, что у нее внутри, а не снаружи. В женщине мне нравится интеллект и сила. Нравится юмор и любопытство. Мне начхать на то, что они могут мне предложить физически. Однако не могу отрицать тот факт, что я баловался сексом с женщинами, которых едва знал, но не принуждал их и не обещал большее. Они хотели этого. И получали то, что я давал. Что есть, то есть.

Но Котенок подходит всем моим требованиям, о существовании которых я даже и не знал до этого самого момента. Она прикрывала мою спину с самого первого дня. Она доверяла мне, когда не следовало, и позволяла находить утешение в ее теле, когда мне, вероятно, не стоило этого делать. Я не идеален. Я так далек от совершенства, что скорее даже антоним этого слова. Я совершал ошибки, о которых она знала и не использовала против меня.

Наши языки переплетаются, а мои бедра находятся в плену ее стройных, но сильных ног, которые тесно сжимают меня.

Одно я знаю наверняка об Эмили — то, что между нами есть страсть. Воздух, окружающий ее, тяжелее, чем где-либо. Когда я рядом, то не могу дышать. Само ее существование душит меня, но я жажду этого. Жажду нехватки воздуха в легких, и все становится только хуже, когда чувствую ее прикосновения... потому что я готов задохнуться ради этого ощущения. Прерываю поцелуй и прижимаюсь к ее лбу своим. Минуту назад она до боли хотела меня, и ее затуманенные похотью глаза говорят мне, что она до сих пор хочет этого. Провожу тыльной стороной пальцев по ложбинке ее груди, спускаюсь по плоскому животику к резинке черных штанов для йоги. Одна часть меня хочет скользнуть пальцами под край штанов и трахнуть ее пальцем. Другая часть советует не быть мудаком и, возможно, попросить разрешения, потому как она, кажется, сейчас очень чувствительна.

— Могу ли я? — спрашиваю я, касаясь пальцами ткани.

Смотрю в ее глубокие карие глаза, приковывающие меня к месту. Кто бы мог подумать, что секс с ней, который начался так бесчувственно и необузданно, приведет к тому, что теперь я буду учитывать ее чувства, забыв о своих.

Ничего не могу поделать. Такое чувство, будто она заполняет пустоту, которая разрасталась во мне все эти годы. Она заставляет меня чувствовать себя так, что, возможно… возможно, все это хорошо закончится, и я в итоге не останусь один. После всего, через что я прошел, мне это нужно. Я в этом отчаянно нуждаюсь.

Эмили медленно кивает. Наши взгляды остаются прикованными друг к другу, пока я глажу ладонью ее животик и просовываю руку в штаны. На ней нет трусиков — как она и сказала. Моя кровь закипает от мысли, что все это для меня.

Провожу ладонью по бритому холмику до вершинки, не в силах остановиться, пока мои пальцы не скользят по ее аккуратным складочкам. Мой член пульсирует.

Гладкие.

Обнаженные.

Влажные.

Такие. Черт подери. Влажные.

Я стараюсь сохранять хладнокровие, но не могу игнорировать напряжение, которое сжимает мой член. Мой разум затуманивается. Она моя. Моя. Моя. Вся, блядь, моя.

Слегка нажимая, я скольжу пальцами вверх и вниз, подразнивая ее. Эмили тихо выдыхает, когда я опускаю голову, чтобы оставить нежные поцелуи вдоль линии ее подбородка. Ее кожа безупречная и гладкая, и она источает дразнящий аромат ягод, поэтому я провожу носом по ее шее. Эмили с трудом сглатывает, и под губами я чувствую мурашки. Она снова вздыхает, и на этот раз приподнимает бедра, умоляя меня поспешить. Мне нравится это в Эмили. Она не боится секса, не боится выглядеть слишком жаждущей. Если она хочет этого, то просто показывает мне насколько сильно. Нет никакого флирта — никаких игр — только мы и наши неумолимые желания, которые необходимо потушить самыми непристойными способами.