Дым и металл (СИ)

— Черт. Приближаются фары. Девять часов (Примеч.: имеется в виду относительное расположение объекта от условного центра, описываемое по аналогии с двенадцатичасовым циферблатом часов), — бормочет Тэд через динамик.

Желудок болезненно сжимается, отчего меня тянет блевать. План прост. Остановить фургон, убить того, кто за рулем, и забрать Джоэла.

— Они должны были появиться в точке трех часов, а не девяти. Что, блядь, происходит? — Хасс рычит в рацию.

Я смотрю сквозь куст и вижу фары. Машина — определенно белый фургон.

— Блядь, — чертыхаюсь я. — Нам нужен новый план, и быстро.

— Нет! — орет Хасс. — Мы придерживаемся плана.

— Хасс, мы в ста метрах от того направления. План не сработает, если ты не врежешься в них спереди, — предупреждает Тэд.

Автомобиль проезжает мимо меня и Тэда. Это мой единственный шанс спасти Джоэла. Я не могу сдаться сейчас. Не буду. Я выпрыгиваю из-за куста и бегу за фургоном. Мои мышцы мгновенно начинают гореть. Не важно, как быстро я бегу, не важно, как сильно напрягаю ноги, фургон уезжает все дальше. Я не доберусь до него. Нет никакой возможности.

— Джай? Какого хера ты творишь? — кричит Тэд позади меня, но я игнорирую его.

Я подношу рацию ко рту:

— Сейчас, Хасс!

Я ожидаю, что он пропустит фургон. Тот уже близко, так близко, что я перестаю бежать, мои плечи опускаются.

Но затем я слышу рев двигателя и колес, вращающихся по гравию, прежде чем зажигаются фары, и машина несется вперед. У того, кто за рулем фургона, нет времени среагировать, и звуки, когда два блока тонкого металла и пластика хлопком ударяются друг о друга, оглушают. Металл скрипит, скручиваясь, и все, что я могу делать, это наблюдать. Не это должно было произойти. Но, спору нет, наша машина полностью уничтожена.

Задыхаясь, Тэд останавливается рядом со мной.

— Хасс!

Ничего.

— Оружие наготове, — приказываю я. — Проверь фургон.

Я поднимаю оружие и прижимаю приклад винтовки к плечу. Расслабляю шею, позволяя щеке прижаться к рукоятке. Мы подходим медленно, каждый шаг просчитан и осторожен. Оглушающе тихо, и густой запах масла и расплавленной пластмассы висит в воздухе.

Прохожу перед Тэдом, продвигаясь к задней части фургона. В нескольких метрах от меня распахиваются двери, и я застигнут врасплох, как гребаный дилетант, двумя придурками с пушками.

Бах.

Бах.

Люди Черепа падают на землю, один прямо у моих ног. Я смотрю через плечо — Тэд смотрит на него из-за прицела пистолета.

— Спасибо, — выдыхаю я, в ушах звенят выстрелы.

— Ты налево, — заявляет он, — я буду справа.

Кивнув, я обхожу фургон с левой стороны. Никакого движения — даже когда обхватываю ладонью холодный металл ручки. Я держу винтовку на прицеле, палец практически нажимает на курок, и дергаю дверь.

— Твою мать! — рычу я, когда тяжелое твердое тело врезается в меня, выбивая винтовку из рук.

Когда мы падаем на дорогу, затылком впечатываюсь в твердую поверхность, а винтовка скользит по асфальту и попадает в канаву. Ужасная боль пронзает голову, до звездочек перед глазами. Мозг как будто перекручивается в голове, а легкие не раскрываются полностью под весом чужого тела. Чувствую чьи-то тяжелые руки, сжимающие горло.

— Надо было догадаться, что ты будешь здесь, ублюдок, — рычит он, сдавливая пальцами мою шею так сильно, как только может.

Я надавливаю на его бицепсы, но он не двигается, так как у него доминирующее положение. Я задыхаюсь. Ох, ну на хер это все. Сегодня я не умру.

Резко дергаю бедрами, сбрасывая этого козла с себя. Ослабев в результате аварии, он теряет позицию и падает в метрах трех слева от меня. Я перекатываюсь на живот, холодный воздух наполняет мои легкие, отчего я испытываю тошноту. Мне требуется секунда, чтобы восстановить равновесие, а мудак, который запрыгнул на меня, стонет и прикрывает лицо руками. Я сплевываю, потом иду к винтовке и поднимаю ее с земли. Приближаясь к нему, я навожу оружие ему в лицо. Он опускает руки. Лицо, которое только что было искажено ненавистью и злобой, сейчас уже кроткое и умоляющее.

— Пожалуйста, — умоляет он хриплым голосом, — у меня есть дети.

Я прижимаю дуло винтовки к его лбу. Если это правда, то я сделаю одолжение его детям, когда снесу ему голову. Никто не сможет использовать детей в качестве рычага, если он мертв.

— Если я позволю тебе жить, Череп убьет тебя и твоих детей тоже. — Я сильнее прижимаю дуло. — Я сделаю им одолжение.

— Джай! — зовет меня Тэд.

Я не могу отвести взгляда от человека, которого сейчас не станет.

— У них подкрепление, и они рядом. Нам пора.

Может, мне не стоит убивать этого парня... может, это будет как еще одно сообщение, если я оставлю одного из них в живых.

— Да всади уже пулю ему в голову, Стоун, — стонет где-то неподалеку Хасс. Он откашливается и хрипит. — Он видел наши лица. Если ты отпустишь его, мы все потеряем.

Это все, что нужно было сказать. Я нажимаю на курок.

Бах.