Дым и тени

— Это не сценарий! Это… — уже приготовившись сказать, что это правда, Тони примолк, внимательно посмотрел Эми в лицо и осознал, что никогда не убедит ее. Ей не на что было опереться в подобной ситуации. Она никогда не сталкивалась с возможностью того, что на ее городе кровью напишут имя демона, не видела древнего египетского волшебника, убивающего одним взглядом, не чувствовала острых зубов, прокусывающих кожу на запястье, не слышала, как тихо ест ее любовник. Хотя, последнее может и… не важно. Дело было в том, что если Тони попытается ее убедить, то она решит, что либо он над ней издевается, либо просто свихнулся. — Это не сценарий, — повторил он. — Просто задумка.

Он отодвинул кресло и встал:

— Мне надо поговорить с Аррой.

— Я съем твой «Нанаймо бар»?

Он смог где-то найти улыбку, видимо там же, где Ли нашел тогда свою:

— Конечно.

— Придумай героя. Без него все пойдет прахом.

* * *

Магия, наложенная на лестницу в подвал, снова попыталась заставить его вернуться. Тони стиснул зубы и проигнорировал ее. Это не настоящее. По крайней мере, не более настоящее, чем все, что она сделала для «Под покровом ночи». Это все дым и зеркала. Или, в данном случае, дым и тени…

Арра сидела за столом, спиной к нему, когда он пересекал комнату без теней. На всех кроме одного мониторах мерцали разложенные пасьянсы. На последнем она вводила какую-то информацию в графическую программу. Расчеты сворачивались в сложную спираль из странных символов. Когда Тони подошел поближе, последние данные достигли центра и пропали. Арра кликнула мышкой, и спираль вспыхнула… Он не знал, что это за цвет, хотя заслезившиеся глаза упорно твердили ему, что ближе всего к фиолетовому. Вспышка продлилась долю секунды, потом пропала, оставив за собой пустой монитор.

Тони уже собрался спросить, что она делает, но внезапно осознал, что этого уже не требуется:

— Ты собираешься открыть новые врата. А это была их компьютерная имитация!

— Компьютерная имитация метафизической конструкции? — Арра повернулась к нему, закатывая глаза. — Ты ведь знаешь, что это невозможно.

— Более-менее разумные тени вываливаются из дырки в воздухе и убивают людей! — он орал в полный голос. И ему было на это плевать. В этой ситуации вполне можно было и покричать, и Тони уже не понимал, как сдерживался столько времени. — Думаю, мой предел невозможности поднялся обалдеть как высоко!

— Хочешь сказать, опустился?

— Мне похрену!

— Ты пытался кому-то рассказать, да?

— Что?

Она кивком указала на пасьянсы:

— На всех закрыты шестерки. Выдуманная идея ответственности и справедливости; ты пытался предупредить людей, поднять тревогу, — ее голос слегка смягчился, когда она взглянула ему в глаза. — Но проблема в том, что никто тебе не поверит. Ты говоришь о вещах, которые девяносто девять процентов людей этого мира отказываются видеть.

— Да понял я, — он снизил тон, но злость никуда не пропала. — Но тебе они поверят.

— Мне?

— Ты можешь заставить их поверить. Доказать, что это правда.

— Как? Волшебством? Показать им ходячие трупы или превратить диван в стаю гусей? Тони, я делаю это каждый день, и все что они видет, это спецэффекты. Они видят, как волшебники летают, оглушают своих друзей и сражают врагов, находясь на другом конце комнаты. Они знают, что это трюк. Что бы я ни сделала, эти девяносто девять процентов не переубедить.

— Хорошо. А как насчет того одного процента?

— Ну… — Арра вздохнула и развела руками, — это ты.

— Ты не можешь свалить все на меня.

— Я и не пытаюсь.

Она говорила так спокойно и деловито, что ему снова захотелось заорать. Или сжать руки на ее горле и трясти, пока она не станет воспринимать его всерьез, пока не согласится помочь, пока не уничтожит тени — но увы, он мог только орать:

— Ты не можешь просто взять и смыться!

— Могу.

— Но это твоя вина! Ты открыла врата в этот мир! Ты проложила ему путь! — тихий голосок в голове Тони сообщил ему, что злить волшебницу — не самое мудрое решение. Он его проигнорировал. — Если ты снова сбежишь, он рано или поздно найдет новые врата и подумает: «о, отличная идея, завоюем еще один мир», и тебе снова придется бежать. И снова. Ты думаешь только о себе!

Она поджала губы:

— И кого я, по-твоему, должна забрать через врата с собой? Кто решит, кому жить, а кому умирать? Мне забрать тебя и бросить остальных?

— Я не об этом долблю! Сколько миров ты оставишь за собой в руинах?

— Ты думаешь, я хотела, чтобы все так вышло? — она так резко вскочила с кресла, что оно откатилось назад, стукнулось спинкой об стол, заставив затрястись мониторы.

— Думаю, тебя это не волнует.