Дым и зеркала

Весь предыдущий опыт Дона говорил о том, что Кроули, несмотря на свое высокое положение, в круг лиц, принимающих решения, не вхож и является всего лишь исполнителем воли вышестоящих. В этом и была главная странность – подменить видеозаписи могли только люди Кроули и по прямому указанию самого Кроули, потому что иначе не бывает, а это значит… Это значит, что Кроули играет в какую-то непонятную и очень опасную игру, против собственного высокого начальства, и группа «Хотспер» в этой игре выступает в качестве пешки, чьи передвижения по доске пока что ничем не стеснены, но решение пожертвовать ею может быть принято в любую минуту.

Несмотря на первоначальный порыв немедленно, в самом начале встречи, вывалить Кроули все, что он думает про махинации с видеозаписями, по дороге Дон передумал. Сфальсифицированные записи были козырем, который мог удачно сыграть в нужный момент, и преждевременно демонстрировать этот козырь вряд ли следовало.

– Страут мне передал, зачем ты хотел встретиться, Дон, – сказал Кроули. – У тебя был выключен мобильный, поэтому я… Я прошу прощения, Дон, я знаю, что так не принято, но поверь, что я просто сэкономил тебе и твоей команде кучу времени и сил. Короче говоря, я рекомендовал Страуту и Сторку отложить поездку в Уэльс. Она ничего не даст.

Хотя после фокуса с видеозаписями Дон мог ждать от своего бывшего шефа любой подлости, неожиданное и беспрецедентное вторжение в его сферу ответственности все же застало его врасплох. Он поперхнулся кофе, побагровел, закашлялся и стал беспомощно озираться по сторонам.

– Выпей воды, Дон, – невозмутимо предложил Кроули. – Я признаю, что поступил не по правилам, но частично ты сам виноват. Если бы ты меньше секретничал и чаще делился со мной своими идеями, этого бы не случилось. Дело в том, что с Крисом Мартином уже давно переговорили. Сторку и Страуту в Уэльсе просто нечего делать, более того – любые контакты с Мартином в настоящее время крайне нежелательны. В свое оправдание могу лишь сказать, что говорили с ним не мои люди. Более того – я сам про это узнал только сегодня ночью, после того как Страут попросил меня помочь с Аргайлом. Хочу познакомить тебя с одним джентльменом, он сообщит все детали.

Дон готов был поклясться, что еще мгновение назад никого, кроме его и Кроули, в комнате не было. Но рядом с ним уже стоял, опираясь на трость, человек в синей водолазке и поношенных грязно-белых вельветовых джинсах. Сильно поредевшие остатки волос были выкрашены в неестественно черный цвет, но густые брови и длинные висящие усы оставались совершенно белыми. Левый глаз был полуприкрыт и сильно слезился – пришелец постоянно промокал его платком, который доставал из-за обшлага темно-синего кардигана.

Он сел за стол, налил в высокий стакан минеральной воды, выпил залпом и тут же налил снова.

– Мой врач настаивает на восьми часах сна ежедневно, – сказал он в пространство. – У меня диабет. Восемь часов сна – непременное условие. А вы меня подняли посреди ночи, Кроули. У меня, помимо прочего, проблемы со сном, и если я просыпаюсь ночью, мне потом не сразу удается уснуть, и приходится проводить в постели пару лишних часов. От этого у меня ломается весь распорядок дня. Но хуже всего, если он не ломается, и рано утром мне все же приходится куда-то ехать, с кем-то встречаться… Как поживаете, Беннет? Да, я же не представился. Стивен Клейн.

– Темз Хауз? – уточнил Дон, довольный тем, что интуиция насчет происхождения дома на Рактон Роуд его не подвела.

– Что-то вроде того, – уклончиво ответил Стивен Клейн. – Что-то вроде того, Беннет. До меня донеслось кое-что из вашей дружеской беседы, и я хочу поддержать достопочтенного мистера Кроули. Это я сегодня ночью в довольно жесткой форме посоветовал ему попридержать ваших людей и не допустить их появления в Уэльсе. И могу подтвердить, что он пытался сопротивляться, говорил, что без вашего согласия – никак, про корпоративную этику и все такое. Сдался только после того, как я обещал ему немедленный телефонный звонок от высокого начальства. Я так понял, что он вас не смог ночью найти – ваш мобильный не отвечал. Вы крепко спите, Беннет? Завидую. У меня тоже раньше был очень крепкий сон. Мой покойный отец говорил, что нет ничего лучше двух-трех стаканчиков тодди на ночь – действует вернее любого снотворного. Я так и поступал, пока у меня не нашли этот чертов диабет. С тех пор неважно сплю. Но имейте в виду, Беннет, два-три стаканчика – это предельная доза. Если ее превысить, то здоровый восстанавливающий сон превратится в глухую отключку, после которой глаза красные, в горле саднит, и вообще жить не хочется. С вами такое бывало, Беннет? Впрочем, это не так уж и важно. Давайте к делу. Расскажите мне, на кой черт вам понадобился Крис Мартин.

– А вам?