Дым и зеркала

Еще Бренда была подлизой, и Тони меньше всего хотелось, чтобы она рассказала Мэйсону, что именно он о нем думает. Ну, может, не совсем так… Список того, чего парень совершенно не желал в данный момент, возглавляло повторное нашествие теней-убийц. Но и злящийся на него Мэйсон Рид определенно занимал место в первой десятке. Потому что этот сильно разгневанный актер означал безработного Тони Фостера.

Помощник режиссера понял, что Бренда все еще ждала ответа, и сказал:

— Нет, не думаю, чтобы это был Мэйсон.

— Конечно нет.

«Эй, ты сама про него упомянула».

Он поднял обрывок отделочной тесьмы…

— Не трогай!

…и положил обратно.

— Извини.

— Ты должен сам отнести пиджак или же Ли придет и заберет его? Может, это лучше сделать мне и убедиться, что все нормально смотрится под осветительными лампами?

— Конечно, ты могла бы его отнести, но раз я здесь…

— Так уж случилось, что я тоже здесь.

Бренда и Тони обернулись на звук грубовато-бархатного голоса. В трейлер поднимался Ли.

— На брюках еще одно пятно. — Он повернулся.

Как будто кто-то приложил палец к его правой ягодице и мазнул им вверх.

Тони принялся старательно думать о холодном душе, о камерах предварительного заключения и о Гомере Симпсоне.[2]

Ли продолжал поворачиваться, пока снова не очутился лицом к Бренде и Тони, скинул черные лакированные ботинки, расстегнул ширинку и заявил:

— Клянусь, раньше этого не было.

— Пиджак мог прикрыть почти все пятно, — напомнила Бренда с придыханием, которое показалось Тони предельно раздражающим.

Он цеплялся за это свое ощущение. Оно было удобным щитом против возможной неловкой реакции на Ли, снимающего штаны и отдающего их Бренде.

Николас в коротких серых трусах и черных носках прошел к свободному гримерному креслу и сел. Оно скрипнуло в знак протеста.

— Понятия не имею, как так получилось. Клянусь, я и близко не подходил к невысохшей краске.

— Конечно, — мурлыкнула Бренда, сняла пиджак с гладильной доски и передала его Тони.

Женщина не сводила жаркого взгляда с лица Ли до тех пор, пока ей не пришлось раскладывать штаны. Тогда она выплеснула свои чувства на одежду, неторопливо и ласково разглаживая ткань.

Ходили упорные слухи, что Бренда и Ли недавно разделили страстные мгновения на полу в гардеробной, пока Элисон Ларкин, главная костюмерша, обшаривала благотворительные распродажи в поисках нарядов, приобретение которых не вышло бы за рамки бюджета. Тони видел, каким интимным жестом Бренда прижимала ладонь к ткани, чтобы удержать ее на доске, и невольно признал, что эти сплетни имеют право на существование. Фостер смотрел, как Бренда сбрызгивала водой, а потом медленными кругами разглаживала заднюю часть брюк Ли, и чувствовал себя соглядатаем.

Он определенно был здесь третьим лишним.

— Послушай, Тони, раз уж Ли пришел, то тебе нет смысла тут оставаться, — произнесла Бренда, которая, видимо, тоже так считала.

— Да, мне надо идти.

— Надо.

«Едва ты выйдешь за дверь и наконец-то оставишь нас наедине, я покажу этому мужчине, что может дать ему настоящая женщина».

Тони невольно восхитился тем, сколько подтекста в духе безвкусных пятидесятых годов ассистентка костюмерши смогла вложить в единственное слово.

— Я скажу Питеру, что вы вернетесь, когда Бренда закончит работать с вашей одеждой, — сказал Тони, отдавая Ли пиджак.

Выражение лица актера было интересным, слегка отчаянным.

«Ему не терпится, чтобы я ушел? Он в отчаянии оттого, что я ухожу? Или это напрасные поиски Сьюзен?[3] Что именно?» — Тони так ни до чего и не додумался.

— Ты все еще здесь?

«Мы хотим побыть наедине, неужели не ясно?»

Что ж, этот подтекст исходил не от Ли, а от Бренды, зато с избытком.

«Тони! — прорвался через помехи голос Адама. — Как только краска… — Пара слов затерялась в статическом шуме. — Тащи Ли обратно. Сегодня нам еще нужно провернуть чертову уйму работы!»

Фостер быстро наклонился к микрофону, пришпиленному к воротнику, и сказал:

— Вас понял, Адам. Конец связи.

«Дело как ра-ш-ш-з в том, чтобы там никто ни с кем не связался».

— Да, я понял.

Во всяком случае, почти все.

Судя по всему, до Адама тоже дошли слухи о Ли и Бренде, хотя он выразил это любопытным образом.

«Долго еще?»

— Пиджак готов, брюки…

Тони повернулся к Бренде и виновато пожал плечами, когда та бросила на него гневный взгляд.

— Брюки тоже готовы. Ли одевается.

Штаны быстро облекли длинные сильные загорелые ноги, которые так же споро были всунуты в ботинки.

Николас уже стоял у двери и одними губами говорил ассистентке костюмерши:

— Извини, надо бежать.

— Мы уже собираемся.

«Вы обжимаетесь?»

— Собираемся!

«Дьявол, рад, что наконец это слышу. Убирайтесь оттуда!»

Они уже почти дошли до дорожки, когда Ли заговорил:

— Да, мы этим занимались.

— Я не спрашивал, — пожал Тони плечами.

— Это было глупостью.

— Я ничего не говорил.

Бренда стояла в дверях и смотрела, как они уходили. Тони знал это, не оборачиваясь. Он кожей чувствовал разрыв отношений, поэтому отодвинулся от Ли настолько, насколько позволяла ширина дорожки.

— Это было просто… В смысле, мы оба… Она…