Дым и зеркала (сборник)

Я хотел бы поблагодарить Грега Кеттера, чья «ДримХейвен пресс» опубликовала некоторые из вошедших в эту книгу рассказов в «Ангелах и Божьей каре» (« Angels and Visitations »), маленьком альманахе беллетристики, рецензий, статей, и прочего, написанного мною, и кто также издал остальные рассказы в двух небольших брошюрах, напечатанных в пользу вышеозначенного фонда.

Хочу поблагодарить множество редакторов, которые заказали, одобрили и издали истории из этой книги, и всех бета-тестеров (они сами знают, кого я имею в виду), кто разбирал мой почерк, получал мои факсы и е-мейлы и кто читал то, что я присылал, и говорил мне, часто нелицеприятно, о том, что нуждается в доработке. Всем им мои благодарности. Дженнифер Херши опекала эту книгу, от замысла до воплощения в жизнь, с терпением, обаянием и редакторской мудростью. Я не могу найти для нее слов благодарности. Моя благодарность также Дугу Янгу – за его терпение и помощь.

Каждая из этих историй – лишь золотистый блик на случайных вещах, и веса в ней не больше, чем в облачке дыма. Они – послания из Страны Зеркал, картинки в бегущих облаках: дым и зеркала – только и всего. Но мне нравилось их писать, а теперь нравится мысленно представлять их и еще приятно думать, что их читают.

...

Добро пожаловать.

Нил Гейман

Галантность

Миссис Уайтекер нашла Священный Грааль; он лежал внизу, под шубой.

Каждый четверг она отправлялась днем на почту, за пенсией, хоть ноги были уже не те, и на обратном пути ей приходилось заворачивать в «Оксфам» и заодно покупать себе разную ерунду.

В «Оксфаме» торговали поношенной одеждой, безделушками, необычными вещицами, всяким хламом, старыми книжками в мягких обложках, и все это были пожертвования: обломки чьей-то жизни, часто имущество покойников. А доход от торговли шел на благотворительность.

В магазине работали добровольцы. В тот день здесь дежурила Мэри, семнадцати лет, немного полная, одетая в мешковатый сиреневый джемпер, возможно, здесь же и купленный.

Мэри сидела за кассой с журналом «Современная женщина» и заполняла опросник «Открой свою потаенную сущность». Время от времени она заглядывала на последнюю страницу, проверяя, во сколько баллов оценен ответ А, В и С, прежде чем самой определиться с ответом.

Миссис Уайтекер слонялась по магазину.

Чучело кобры все еще не продано, отметила она. Оно тут пылилось уже полгода, и его стеклянные глаза злобно пялились на стойки с одеждой и витрину с оббитыми фарфоровыми и замызганными мягкими игрушками.

Проходя мимо, она потрепала чучело по голове.

Миссис Уайтекер прихватила с полки пару романов издательства «Милд энд Бун» «Ее громоподобная душа» и «Ее беспокойное сердце», по пять пенсов за штуку, – и призадумалась над пустой бутылкой из-под «Матеуша розе» с декоративным абажуром, но все же решила, что ей, в сущности, некуда ее поставить.

Отодвинув сильно ношенную шубу, которая противно пахла нафталиновыми шариками, она обнаружила трость и раскисший от влаги «Рыцарский роман, или Легенду о галантности» А. Р. Хоупа Монкрифа [28] , оцененный в пять пенсов. Рядом с книгой, на боку, лежал Святой Грааль. К его основанию был приклеен стикер, на нем перьевой ручкой выведено: «30 пенсов».

Миссис Уайтекер взяла пыльный серебряный кубок и оценивающе осмотрела его поверх очков.

– Симпатичный, – обратилась она к Мэри. Та пожала плечами. – Неплохо будет смотреться на каминной полке.

Мэри вновь пожала плечами.

Миссис Уайтекер дала Мэри пятьдесят пенсов и получила сдачу и коричневый бумажный пакет, чтобы сложить в него книги и Святой Грааль. По дороге домой она завернула к мяснику и купила себе немного отличной говяжьей печени.

Изнутри кубок был покрыт толстым слоем бурой пыли. Миссис Уайтекер осторожно его помыла и оставила на час отмокать в теплой воде с уксусом. Ей пришлось долго его полировать, пока он не заблестел, и тогда она поставила кубок в гостиной на каминную полку, между трогательной фарфоровой собачкой и фотографией покойного мужа, сделанной на фринтонском пляже в 1953 году.

Она оказалась права: получилось и впрямь симпатично.

В тот вечер миссис Уайтекер поужинала печенью, обжаренной с луком в панировке. Ужин удался на славу.