Дым на солнце

– Хотелось бы мне, чтобы вы могли ходить простоволосой и свободной, – сказала вдруг Сукэ, вырывая Марико из мыслей. – По крайней мере, тогда вы смогли бы держать голову высоко и двигаться, не изгибая шею под такими неестественными углами.

«Как мать Райдэна».

Глаза Марико вспыхнули. Она взглянула на свою служанку.

– Иса, можешь пригласить госпожу Канако присоединиться ко мне на мгновение? – Удовлетворение согрело ее кожу. Если Марико хотела нарушить традицию, ей понадобится союзник. И что-то подсказывало ей, что мать ее будущего мужа – женщина, которая взяла за правило насмехаться над традициями, – будет лучшим помощником в этом начинании.

Тело Марико было выскоблено с головы до ног, приготовив ее к шагам, которые она предпримет в своей будущей жизни.

Пришло время ее разуму сделать собственное заявление.

* * *

Марико начала свой церемониальный проход, медленно шагая через декоративный сад к святилищу богини солнца. Ее голова была низко наклонена, а пальцы дрожали в радужных рукавах. Небо над головой было серым. Дождь еще не пролился, но закатное солнце уже как будто решило спрятаться. Как будто не собиралось потворствовать тому, что должно было произойти.

Кровь бурлила в венах Марико. Нервы сжимали ее грудь. В любой момент присутствующие могли заметить ее небольшой акт неповиновения.

Ни одна душа не сказала ни слова, но Марико почувствовала, как изменилась атмосфера, когда они увидели ее распущенные волосы без единого украшения. Она посмотрела на слуг, выстроившихся вдоль выложенной галькой дорожки, и на знать, наблюдающую и ожидающую позади них. На мгновение она встретилась взглядом со своим братом.

Черты лица Кэнсина были мрачными, как будто он присутствовал на торжестве смерти, а не на праздновании объединения двух могущественных кланов и взлета его семьи, которую представлял он один. Свадьба была спланирована слишком быстро, чтобы их родители успели приехать.

Марико наблюдала, как Кэнсин пытается скрыть желание нахмуриться. Окружающие его представители знати отводили взгляды, толпа чувствовала неловкость. Это зрелище придало Марико сил. Она подняла голову, снова нарушая традицию, ее походка была бесстрашной, несмотря на невероятную высоту лакированных дзори на ее ногах. Хотя она казалась спокойной, ее разум крутился в постоянном волнении. Рассчитывая. Обдумывая. Размышляя, получил ли Черный клан сообщения, которые она передала через Юми. Гадая, попала ли простая карта, которую она набросала, в руки Цунэоки.

Марико сосредоточила все свои мысли на Оками, не обращая внимания ни на что вокруг. Если ее сегодняшний план провалится – если те, кому она доверяла, не воспользуются возможностью отвлечения, которое подарила ее свадьба, – вечером Оками умрет. И унесет с собой так много их надежд и мечтаний.

Мечту Юми отомстить тем, кто разрушил ее жизнь.

Надежду Цунэоки, что его друг станет кем-то большим, чем Волк Хонсё.

Мечту Марико о мире, в котором было для нее место. Не как чьей-то дочери. Не как чьей-то жены. А как женщины, которая сделала собственный выбор. Которая могла жить без страха. Марико хотела жить в таком мире, даже если это означало выйти замуж за принца Райдэна. В мире, в котором юноша, которого она любила, был жив. В мире, который она могла изменить в будущем.

При этой мысли ее надежда ярко вспыхнула, несмотря на таившийся в ее сердце страх. Последние шаги, которые она сделала к святилищу, не были омрачены тьмой. Не имело значения, что солнце отказывалось светить. Марико не была привязанной к его свету.

Поднявшись по ступенькам, она с удивлением обнаружила, что присутствуют только участники церемонии, а также император и мать Райдэна. Вдовствующей императрицы здесь не было. И ни одного члена ее свиты. Марико сняла свои блестящие черные сандалии, и начал накрапывать мелкий дождик, затуманивая все, чего касался. Благоприятное знамение.

Головы повернулись еще раз, засвидетельствовав приход принца Райдэна, одетого в сокутай[19] ярких оттенков заходящего солнца. Сложный каммури[20] на его голове был сделан из черного шелка. Черты его лица казались высеченными из камня. По прибытии принцу преподнесли священный побег.

Марико заглушила слова императора, предлагающего им свою милость и защиту. Клятву Райдэна в бесконечной верности. Вместо этого она смотрела на торжественную фигуру его матери, внимательно наблюдающей за ними. Когда их взгляды встретились, Канако улыбнулась, кончики ее волос развевались на ветру. Хотя Марико по-прежнему не могла доверять ей полностью, она почувствовала нечто вроде родства с ней. Как будто они сражались бок о бок друг с другом, неся одно знамя. Это успокоило Марико. Когда она попросила помочь ей с волосами – помочь отказаться от приличий, – мать Райдэна не выказала ничего, кроме энтузиазма, почти на грани веселья.