Дым небес

- Ну, вот и пользуйся! И хоть иногда … вспоминай меня при этом.

Готика спускается по ступенькам вниз. Эмма возвращается в коридор третьего этажа. На урок ей идти не хочется. Она включает по пути телефон, просматривает меню и список контактов. В нём, действительно никого нет, даже родителей. Или, возможно, она все контакты удалила.

Коридор опустел, в нём никого нет. Эмма подходит к окну и смотрит вниз. Она видит, как из парадного подъезда выходит на крыльцо Мария. Спустившись по ступенькам с крыльца, она выходит за ворота на улицу и, надев тёмные очки, сразу же сворачивает налево.

Эмма неожиданно для самой себя бросается вниз по лестнице, выскакивает из школы и устремляется вслед за Готикой.

Та ещё не успела уйти далеко.

- Мария! – зовёт её Эмма.

Готическая девушка продолжает идти, словно не слышит её. Она выглядит довольно странно для такого тёплого предмайского дня. Её чёрное длиннополое пальто, хотя и расстёгнуто нараспашку, но воротник поднят вверх, словно она зябнет от холода.

- Мария! – громче зовёт Эмма, идя вслед за ней.

Острые концы воротника, устремлённые вверх, словно шпили готического собора, лишний раз подчёркивают её стиль. На ногах - чёрные ботинки «стилы» с высокой шнуровкой. На боку болтается чёрная сумка, ремешок которой перекинут через плечо.

- Мария!

Но та не оборачивается, словно глухая, и продолжает идти своей демонстративной независимой походкой, не замечая никого и ничего вокруг.

- Мара! – почти кричит Эмма, догоняя её.

На своё готическое имя Мария, наконец, отзывается и оборачивается.

- Что? – вынимает она из уха наушник, в котором гремит музыка.

Чёрные очки и наушники мп3-плейера позволяют ей полностью отключаться от внешнего мира.

- Ты что, не слышала, что я тебя зову?

- Слышала.

- Чего ж не оборачивалась.

- Я думала, это не меня.

Эмма пытается увидеть её глаза за тёмными стёклами и не может придумать ничего лучшего, чем спросить:

- А ты сейчас куда идёшь?

Невинный, на первый взгляд вопрос явно смущает готическую девушку. Замявшись, она снимает очки, а затем водружает их себе на волосы.

- Да так, в одно место…

- Домой?

- Нет.

В распахе пальто видна ажурная чёрная блузка с жабо и рюшами и узкие чёрные джинсы, перехваченные ремнём. На шее у Готики – шипованый ошейник, явно намекающий всем, что к ней лучше не обращаться с глупыми вопросами.

- А можно я с тобой немного пройдусь?

Готика удивлённо пожимает плечами.

- Можно, если немного.

Они идут рядом. Эмма не знает, о чём ещё спросить. Разговор как-то не клеится.

- А что ты сейчас слушаешь?

- Музыку.

- А правда, что ты любишь ходить на кладбище? – спрашивает Эмма.

- Правда.

- И ты ходишь туда одна?

- Одна. Пока ещё не нашлось желающих составить мне компанию. Особенно ночью.

- Что, ты и ночью там бываешь?

- А днём там неинтересно. Слишком много народа. Зато ночью такой кайф. Представь, светит луна. Повсюду кресты и звёзды. Запах сырой земли, ветер, завывающий в деревьях, листва, шуршащая под ногами. Единственное место, где можно спокойно подумать о смысле жизни и смерти.

- А на какое кладбище ты ходишь?

- В последнее время я обожаю бывать на Зверинецком. А так, я обошла уже почти все: и Байковое, и Берковцы и Лукьяновское…

- Знаешь, если ты сейчас идёшь туда, я могла бы составить тебе компанию.

- Спасибо, конечно…за компанию, - подчёркивает Мара и вновь вынимает наушник из уха. – Но сейчас я иду не туда.

- А куда?

Мара останавливается.

- Тебе туда нельзя.

- Да, ладно. Я чё, маленькая? – обижается Эмма.

- Нет, - серьёзно отвечает Мара. – Но тебе туда нельзя.

- Скажи хоть, куда?

Мара молча качает головой: нет.

Эмма смотрит на неё умоляющим взглядом.

Мария внимательно смотрит на неё и неожиданно открывает ей свою тайну:

- Я иду на Девичью.

- Но туда же нельзя! – вырывается у Эммы.

- Вот. А о чём я тебе только что говорила?

- Ты ходишь на Девичью? – ошарашено переспрашивает Эмма.

- Только никому об этом не говори, ладно?

- Никому, клянусь. И тебе там не страшно?

- Не-а.

- Ну ты даёшь! А как же Змей этот, Люцифер?

- А он мне пофигу.

- Но там же девушки пропадают!

- Как видишь, я до сих пор ещё не пропала. И потом…я давно уже никого и ничего не боюсь.

Хочешь я буду твоей подругой?

- А я вот всего боюсь, - заявляет Эмма. - Я страшная трусиха.

- Да, я это заметила, - усмехается Мара.

- Хотя, когда случается то, чего боишься, это оказывается совсем не страшно, - философски замечает Эмма.

- Это точно! – пылко поддерживает её Мара.

Ободрённая реакцией своей новой знакомой, Эмма продолжает:

- Я, например, уже несколько раз умирала.

- Ты? – приходит черёд удивляться готической девушке.

Эмма молча задирает рукав кофточки и показывает поперечные шрамы на внутренней стороне запястья.

- А из-за чего ты всё это делаешь?

- Да так.

- Колись уже, раз начала.

- Ну, короче, жизнь – дерьмо… потому что.

- Ясно, а на самом деле?

- Ну, короче, я не знаю, почему так делаю, - серьёзно отвечает Эмма. – Умом я понимаю, конечно, чем это может закончиться. Но кто-то иной словно подталкивает меня. Это какое-то наваждение. Понимаешь…Мне сегодня даже хотелось… прыгнуть вниз.

- Что, без всякой причины?