Дым отечества, или Краткая история табакокурения

Сганарель (с табакеркой в руке): «Толкуй Аристотель и вся философия, что им угодно, — ничто не может сравниться с табаком: все порядочные люди имеют к нему пристрастие, и кто живет без табака, тот жизни не достоин… Разве вы сами не замечали, какое любезное обращение со всеми приобретаешь, как только начнешь нюхать табак?..»

Мольер. «Дон Жуан»

В XVIII веке в Петербурге курили в основном иностранцы. Русские табак больше нюхали, многие из простого народа «клали себе за щеку». Жевание табака, как и его искусственная ароматизация, в Петербурге не были популярны, а вот нюхательный табак был весьма распространен, особенно среди людей пожилого возраста. Считалось, что нюханье табака благотворно влияет на здоровье (хотя, как увидим далее, думали так не все), но распространилась эта привычка во многом и из-за запрета на курение в публичных местах.

Перелистывая страницы истории увлечения человека табаком, отдадим должное «нюхарям» — из-за их пристрастия не случилось ни одного пожара, что и неудивительно: тем, кто нюхает табак, спички не нужны. А нужно им вот что: чистый нос (вернее, ноздри) и платок, в который перед употреблением табака можно высморкаться, чтобы потом в него же и чихнуть (затем и нюхали). Некоторые, впрочем, чихали в рукав, что со стороны выглядело не очень эстетично, однако заставляло окружающих уважительно вздрогнуть, ибо нюхали табак преимущественно люди степенные, в летах, и даже царственные особы.

Дань увлечению табаком отдала, например, Екатерина II, но, в отличие от своего супруга Петра III, она табак не курила, а нюхала. Всезнающий М. И. Пыляев свидетельствует: «Императрица очень любила нюхать табак, но никогда не носила с собой табакерки; последние, впрочем, у ней лежали на всех столах и окнах в ее кабинете. Привычка не носить с собой табакерки произошла у нее оттого, что Петр III не позволял ей нюхать табак; но страсть у Екатерины к табаку была настолько сильна, что она не могла долго обходиться без нюханья, и при жизни Петра III всегда просила князя Голицына садиться за обедом возле нее и тихонько под столом угощать ее табаком. Раз император заметил это и очень рассердился на Голицына, сделав ему серьезный выговор. Императрица впоследствии нюхала табак только тот, который для нее сеяли в Царском Селе, нюхала же его всегда левой рукой на том основании, что правую руку давала целовать верноподданным».

В екатерининскую эпоху, да и позднее, многие петербуржцы отдавали предпочтение привозному нюхательному табаку — «гишпанскому», французскому или немецкому. Однако ближе к концу XVIII века с ним начал успешно конкурировать и местный табак, выпускавшийся многочисленными кустарями-надомниками, по большей части выходцами из стран Западной Европы. Технология его изготовления, довольно сложная и трудоемкая, не претерпела каких-либо существенных изменений и спустя полтора века. Главным, незаменимым компонентом был амерсфортский табак, превратившийся в России в махорку. Состав ароматических добавок варьировался весьма широко.

Согласно В. А. Гиляровскому, один из Табаков, пользовавшихся популярностью в продолжение довольно долгого времени, — «розовый» — включал в себя осиновую золу, эликсир соснового масла, розовое масло и «самую наилучшую» розовую воду. Вот что с ним проделывали перед тем, как предложить потребителю: «Насыпав в бутылки табак (перемешанный вручную со всеми добавками), закубрить его пробкой и завязать пузырем, поставить на печь дней на пять или на шесть, а на ночь в печку ставить, в лежачем положении… После чего он будет готов».

Этот «розовый» табак собственноручного изготовления предложил понюхать собеседнику герой повести В. А. Соллогуба «Сережа» (впервые опубликована в 1838 году): «А что, Сергей Дмитриевич, не хотите ли табачку? У меня a la rose, сам делаю».

Название табака поставило в тупик комментатора соллогубовского текста, который ограничился примечанием внизу страницы: «А la rose — как роза (фр.)». Действительно, — «как роза», но, только вспомнив Гиляровского, можно понять, о каком табаке идет речь.

Многие петербуржцы пользовались нюхательным табаком собственного изготовления, растирая его в горшках; табак терли на продажу и будочники, располагавшие для этого свободным временем. К ним в будку частенько заглядывали прохожие, чтобы сыграть в дурачка, а то и просто погреться.

Писатель Н. А. Лейкин пишет в своих воспоминаниях о полицейском страже, будка которого находилась в 1840-х годах около ограды Владимирской церкви на Колокольной улице; этот будочник «приготовлял и нюхательный табак зеленого цвета, который продавал любителям».