Дым отечества, или Краткая история табакокурения

«Обращаясь к порядку производства работ, я должен предуведомить, что в этом отношении особенное внимание мое обращено к тому, чтобы всякий рабочий, определенный в известной части производства изделий, каждый день возвращался к одному и тому же занятию, и хотя вообще табачная фабрикация не представляет слишком сложной искусственности, тем не менее, при надлежащем распределении труда, вследствие полезной привычки к известной работе производство ее идет гораздо успешнее и в количестве, и в качестве.

Следуя этому внушенному мне не теориями, но опытом правилу, я распределил рабочих моих, со всевозможною в табачном производстве удобностию, таким образом:

Мальчики и женщины под надзором опытного мастера занимаются непрерывно разборкою табачных листов по сортам предполагаемого к выделке табаку.

Одни из рабочих мочат и варят американские табачные стебельки (стебли или «корешки», писал посетитель фабрики, «придают табаку крепость, значение, как соль в кушанье». — И. Б.).

Другие пластят (т. е. разворачивают. — И. Б.) эти стебельки между цилиндрами.

Третьи занимаются резкою их на особо устроенных для того машинах (в 1843 году на фабрике Жукова было восемь ручных крошильных станков. — И. Б.).

Четвертые режут листы на машинах (и этих машин было восемь. — И. Б.), подобных же предыдущим.

Пятые просушивают на печи особого устройства нарезанный табак и стебельки (печей было шесть. — И. Б.).

Шестые, большею частью непосредственно под моим наблюдением, мешают табак, окончательно приводя его в сорты (табак на фабрику поступал в бочках, в которые был уложен пучками или пачками и почти не требовал сортировки, так как Жуков выписывал только самый лучший табак. — И. Б.).

Седьмые разрезывают и мочат бумагу.

Восьмые на трех типографских станах печатают фирмы для обертки картузов.

Девятые, также мальчики, складывают печатную бумагу, подготовляя ее к обертке.

Десятые навертывают бумагу на жестяные формы картузов, припечатывают картузы книзу и передают их набивальщикам.

Одиннадцатые набивают картузы и печатают их сверху.

Двенадцатые прикладывают сбоку каждого картуза сургучную печать моего имени и фамилии, причем одни намазывают сургуч, другие кладут печать.

Тринадцатые погружают табачные картузы для отправления в деревянные ящики и ставят на них клеймо.

Четырнадцатые обивают эти ящики рогожами и означают тюки сокращенными знаками имени и фамилии фабриканта, а также имени и фамилии лица, к которому товар отправляется.

Пятнадцатые — последние, наблюдают за освещением фабрики, они чистят, наливают и хранят лампы».

На фабрике Жукова

Прервем Жукова и расскажем о производстве на табачной фабрике того времени подробнее, но прежде заметим, что процесс приготовления курительного табака состоял в то время из следующих действий, некоторые из которых не упомянуты Жуковым: сортировка (важнейшая операция, которая поручалась опытному сортировщику), увлажнение (для придания табачным листьям эластичности), выщелачивание (для улучшения качества табака), удаление нервов из листьев (с помощью острого выгнутого ножа), прокатывание (на тот случай, если остались нервы), травление (обработка листьев различными веществами, сообщающими им определенный вкус и запах; вот что добавляли в «соус» в XIX веке: сахар, винные ягоды, алоэ, анис, апельсин, бузину, валериану, ваниль, гвоздику, корицу, лавр, лимон, бальзамы, янтарь, мускус, шафран и пр. — «букет» можно было создать любой, притом с помощью только натуральных продуктов!), окрашивание (желтый или светлый цвет табака всегда считался особенно привлекательным), резка, сушка, охлаждение и просеивание, упаковка. Усилия многих людей были направлены только на то, чтобы результат их нелегкого, трудоемкого, вредного для них труда кто-то запалил и превратил в дым. Фигурально выражаясь, пустил на ветер. Притом с удовольствием.

В процессе приготовления табака на фабрике Жукова, особенно в сушильных помещениях, работникам приходилось нелегко от едкой, удушливой пыли, и они вынуждены были накрываться с головой покрывалами. Тяжел труд был и у тех рабочих, которым приходилось грузить листья из бочек в корзины и нести их под ножи десяти машин. Специальный механизм, приводившийся в действие вручную, подталкивал под острие целый лист. Крошку затем несли в сеяльную, где с помощью девяти «грохотов», или квадратных решеток, еще раз пересеивали; пересеянный табак затем смешивали с корешками; от пропорции того и другого зависела крепость табака.

Приготовленный таким образом табак отправлялся на «стулья» — так назывались места для «набойщиков». В их распоряжении были бумага, свеча и сургуч, в колоде — отверстие, с воронкой. Всего «стульев» было сорок, за каждым — два набойщика, и эти восемьдесят человек умудрялись набить в картузы (объемом в фунт, полфунта или четверть фунта), завернуть и опечатать 250 пудов табака в день (4 тонны!). На одного набойщика приходилось в день 3 пуда!