Дымная река

Я ужасно завидую твоему блаженству, императрица сердца моего, но зависть эта белая. Я очень рад за тебя и только жалею, что не могу радоваться рядом с тобой, хотя, признаюсь, не хотел бы, чтоб в своем счастье ты забыла бедолагу Дрозда.

Нил читал ночь напролет, а затем показал письма Дити, утром заглянувшей к нему в хижину. Неграмотную Дити листки не заинтересовали, но вот найденный среди них рисунок – объятый пламенем Город чужаков – тотчас привлек ее внимание.

– Что за место? – спросила она. – Где оно расположено?

– Наверняка ты о нем много слышала, – сказал Нил. – От Калуа и твоего брата Кесри Сингха, там воевавших, от Джоду и Полетт.

– А, так это Чин-калан?

– Да, по-английски Кантон.

– Почему он в огне?

– Да вот, понимаешь, странная штука… – Нил перевернул рисунок и показал на подпись «Худ. Э. Чиннери, июль 1839 г.» в правом нижнем углу. – Автор по прозвищу Дрозд, приятель Полетт, датировал свою работу июлем 1839 года. Однако Тринадцать факторий были уничтожены семнадцатью годами позже. Похоже, Дрозд увидел вещий сон.

– Значит, этого города больше нет?

Нил покачал головой.

– Нет, он сгорел дотла. В войну британские и французские корабли из орудий обстреляли Кантон. Горожане пришли в ярость, увидев, что лишь чужеземный анклав остался нетронутым. Толпа сожгла фактории, их так и не восстановили.

– Потом ты там бывал?

– Да, – кивнул Нил. – Последний мой визит туда состоялся почти через тридцать лет после первого. Все изменилось до неузнаваемости. Майдан превратился в пустошь, от факторий не осталось камня на камне. Новый иностранный анклав возвели неподалеку, на песчаной косе Шамянь. Тамошние дома ни имели ничего общего с Тринадцатью факториями, да и вся атмосфера нового поселения ничуть не напоминала прежний Город чужаков. Получился обычный «белый город», какой британцы строили повсюду, доступ в него китайцам, за исключением слуг, был закрыт. Чистые улицы в зелени деревьев, дома степенные и скучные, как их обитатели. Однако за фасадом невозмутимой респектабельности скрывались торговцы, привозившие индийский опий в небывалых объемах. Одержав победу в войне, англичане быстро положили конец китайским попыткам запретить зелье.

Мне были противны чопорные европейские здания, выстроенные на фундаменте смертоносной алчности; новый анклав выглядел монументом, возведенным силами зла в ознаменование их триумфального шествия по истории. Не терпелось уйти оттуда, все вокруг было так не похоже на Кантон моих воспоминаний, что я засомневался: уж не приснился ли он мне? Но потом я вышел на улицу Тринадцати факторий, единственную уцелевшую часть Города чужаков. Там по-прежнему были лавки, торговавшие картинами. В одной я нашел городской пейзаж с майданом и тринадцатью факториями… – Нил посмотрел на рисунок Дрозда и сглотнул ком в горле. – Картина была мне не по карману, но все равно я купил ее, ибо понял: если б не эти живописные свидетельства, никто бы не поверил, что такой город вообще существовал.

Конец второй книги трилогии