Дымная река

— Мои взгляды, сэр, ни для кого не секрет, я регулярно излагаю их в «Дневнике». Я бы просил вас уведомить его светлость, что он то и дело нас разочаровывает. Спору нет, он человек выдающийся и вроде бы должен понимать всю важность коммерции для будущего империи. Но пока что все его шаги по защите и продвижению британской торговли в Китае окончились позорным провалом. Он должен признать ошибочным назначение представителем правительства ее величества капитана Эллиотта, которому сей пост достался исключительно благодаря его связям в обществе и кабинете министров. Человек военный, он ничего не понимает в финансах и не способен оценить принципы свободной торговли. Отсюда следует, что он не может достойно представлять наши интересы. Хотя он и ему подобные в разрастающемся классе официальных паразитов получают жалованье, которое берется из наших налогов. Следует указать его светлости на сию несообразность. Он должен изменить свою политику: хватит полагаться на военных, дипломатов и прочих государственных чинов. Настала пора новой эры, которую выкует и преобразует коммерция. Его светлости следует быть заодно с нами — теми, кто здесь живет и хорошо знаком с местными условиями. Наши интересы должны представлять видные коммерсанты нашего круга. Необходимо остеречь его светлость: если он намерен идти прежним курсом, британских граждан, обитающих в этих краях, ожидает весьма мрачное будущее. Именно бездействие его светлости привело к нынешней ситуации. Надо ему втемяшить: дорога, которой он шагает, приведет его к посрамлению. Он поймет, что заплатил слишком высокую цену за свой министерский свисток, принеся в жертву честь и интересы собственной страны.

Все ошеломленно молчали, и стюарды воспользовались наступившей тишиной для очередной перемены блюд. Бахрам, отвлекшийся на громогласную речь мистера Слейда, все же заметил появление знаменитого изделия маканезской кухни — галинха африкана, курицы гриль под кокосовым соусом, благоухающим специями Мозамбика.

Прочие гости не обратили никакого внимания на кулинарный шедевр, а мистер Линдси окинул редактора хмурым взглядом.

— Считайте, Джон, вам повезло, что вы родились в Англии. В иных странах за такие речи о правителях можно лишиться головы.

— Поверьте, сэр, я прекрасно осознаю всю ценность дарованных мне свобод, — сказал Громовержец. — И для меня не было бы большей радости, как увидеть, что они предоставлены несчетным миллионам, стонущим под гнетом тирании, и особенно тем, кто изнывает под игом маньчжурского деспота.

— Позвольте, мистер Слейд! — раздался голос Чарльза Кинга. — Если свобода — всего лишь дубинка, которой вы оглушите других, тогда слово это теряет всякий смысл. Вы нападаете на лорда Палмерстона, капитана Эллиотта и китайского императора, однако даже не упомянули товар, загнавший нас в нынешний тупик. Опий.

Брыластые щеки редактора грозно дрогнули, он развернулся к собеседнику:

— Верно, мистер Кинг, я не упомянул опий. Вы готовы оседлать своего любимого конька, но я не желаю говорить на сию тему, пока ваши поднебесные друзья не признают откровенно, что они-то и есть главные движители сего процесса. Поставляя товар, пользующийся спросом, мы лишь исполняем законы свободной торговли.

— А как насчет законов совести, мистер Слейд?

— Вы полагаете, свобода совести могла бы существовать без свободы торговли?

Но прежде чем Кинг успел ответить, заговорил Джардин:

— Однако, Слейд, вы сгущаете краски, вам не кажется? Вряд ли чего-нибудь можно добиться резкостью в адрес министра иностранных дел. Что до капитана Эллиотта, он всего лишь функционер, не стоит преувеличивать его значимость.

Слейд уже открыл рот для очередной тирады, но ему помешало прибытие десерта «пудинг в опилках» — изобилия крема, поверху обсыпанного хрустящими крошками.

Воспользовавшись моментом, мистер Линдси постучал ножом по бокалу.

— Господа, сейчас мы выпьем за здоровье королевы. Но перед тем я желаю сообщить вам новость. Как вы знаете, скоро заканчивается мой срок на посту председателя Палаты. По традиции, уходящий глава называет своего преемника. Я счастлив объявить, что меня сменит тот, благодаря кому мистер Джардин незримо останется с нами, ибо это не кто иной как его ближайший друг мистер Уэтмор.

Раздались аплодисменты, мистер Уэтмор встал и поклонился.

— Я глубоко тронут тем, что в столь сложное время мне доверены обязанности руководителя. — Голос его осекся, но после паузы он продолжил: — Это будет хоть каким-то утешением, если слово подходит, в потере мистера Джардина.

Ответом ему стала овация. Бахрам к ней присоединился, однако заметил ухмылки и перегляд своих соседей с подтекстом «Ну что я говорил?».

Под шумок Дент склонился к его уху:

— Вот видите, Барри, как у нас все делается?

— Простите, что вы имеете в виду? — Бахрам решил проявить осторожность.

Дент ответил тихо, но очень напористо:

— Мы на распутье, и я не думаю, что нам нужен вот такой вожак.

Он смолк, потому что с бокалом в руке поднялся мистер Линдси:

— Господа, здоровье королевы!