Дымовое древо

– Точно, МФПД. – И вдруг Шкип разразился страстной тирадой: – Послушайте, эти местные никогда не увидят лучшей жизни, чем есть у них сейчас. Но вот их дети – может быть. Свобода предпринимательства означает обновление, просвещение, процветание и всю прочую банальщину. А ещё свободное предпринимательство просто обязано расширять свои границы, такова уж его природа. Их правнуки будут жить лучше, чем мы сейчас живём в Штатах.

– Хорошо, – опешила она, – это всё прекрасные мысли и многообещающие речи. Но ведь «этих местных» одними речами не накормишь. Им нужен рис, чтоб наполнить желудок, и притом сегодня же.

– При коммунизме их дети сегодня, может, и ели бы лучше. Но их внуки подохнут с голоду в мире, который превратится в одну большую тюрьму.

– Как мы вообще перешли к этой теме?

– А вы знали, что МФПД считается организацией прикрытия для коммунистов?

– Нет. Это правда? – Она на самом деле ничего такого не слышала, да это и не особо её волновало.

– Посольство США в Сайгоне считает МФПД орудием Третьей силы.

– Что ж, мистер Сэндс, я не принадлежу к пятой колонне или какой-то там третьей силе. Даже не знаю, что это за третья сила такая.

– Это не коммунисты, но и не антикоммунисты. Однако пользы от них больше коммунистам.

– И много ли времени люди из «Дель-Монте» проводят в посольстве США в Сайгоне?

– Мы получаем сводки отовсюду.

– МФПД – организация крохотная. Мы живём на гранты от десятка благотворительных фондов. У нас главная контора в Миннеаполисе, а ещё около сорока медсестёр работают в поле – не знаю, по скольким странам. В пятнадцати или шестнадцати странах, по-моему… Мистер Сэндс, вы, кажется, расстроены.

Он сказал:

– Разве? Это вы, должно быть, были здорово расстроены позапрошлым вечером.

– Когда?

– В Малайбалае.

– В Малайбалае?

– Ой, да ладно – в итальянском заведении? Когда мэр упомянул что-то про Кэти Джонс – адвентистку седьмого дня, имя было то же самое. Но я уж точно не подумал, что это были вы.

– Почему же?

– В тот вечер вы вели себя совсем не похоже на адвентистку седьмого дня.

Американец в своих цветастых коротких брючках, кажется, ждал от неё какого-то слова в свою защиту, хотя от этого не было никакого проку.

– Мэр и его родня всегда были очень добры ко мне.

– Нет, ну в самом-то деле – ладно вам.

– Мы ведь не всегда рассказываем о себе всю правду, а? Например, мэр считает, что вы совсем не тот, за кого себя выдаёте. Он говорит, вы здесь на каком-то секретном задании.

– В смысле, я не из «Дель-Монте»? Шпионю для компании «Доул Пайнэпл»?

– Ваш дядя сказал, что он из Управления армейской разведки.

– Вам часто выпадала возможность с ним поговорить?

– Он весьма колоритный старый плут.

– Похоже, часто. С кем он был?

– Ни с кем.

– О-о. А вот мэр припомнил пару других. Может, там был какой-то немец?

– Они прибыли куда позже.

– Другие двое? Когда они здесь появились? Помните?

– Я уехала в пятницу. Значит, они были здесь уже в четверг.

– В прошлый четверг, говорите. Четыре дня назад.

– Раз, два, три, четыре – да, четыре дня. Это плохо?

– Нет-нет-нет. Просто жаль, что я их не застал. С кем был тот немец?

– Так, дайте-ка вспомню. С ним был филиппинец. Из вооружённых сил.

– А-а, майор Агинальдо!

– Его я толком-то и не видела.

– Это наш друг. А вот насчёт парня из Германии я не уверен. А он и правда из Германии? Сомневаюсь, что я с ним близко знаком. Мэр сказал, что у него была борода.

– Мэр говорил про какого-то швейцарца.

– С бородой?

– Не видела.

– Но полковника-то вы видели.

– В этих краях нечасто видишь бороды. Они же, наверное, колются. Как и эти ваши усы, могу поручиться.

Американец молча повернулся к ней, как бы демонстративно готовый к тому, что она примется изучающе разглядывать его лицо – без шляпы, в поту, стекающем со взмокшей шевелюры, да и с обвислых усов… Вот он позволил себе отвернуться и заметить окружающий их багряный отблеск вечерней зари в последний миг перед тем, как тот поблёк.

– Ого, – выдохнул он.

– Моя бабушка называла это «меркоть».

– Иногда от такой красоты буквально падаешь с ног.

– Через пять минут начнут роиться комары, и нас съедят заживо.

– Меркоть. Звучит экзотично.

– Смотрите! Свет льётся точно жидкость!

– После такого как-то сильнее верится, что рай существует.

– Не уверена, что в рай так уж стоит желать попасть.

Кэти полагала, что эти слова его ошеломят, но Сэндс сказал:

– Кажется, я примерно понимаю, о чём вы.

Она спросила:

– Вы путешествуете с Писанием?

– С писанием?.. Э-эм…

– У вас есть с собой Библия – то есть не прямо с собой, в гостинице?

– Нет.

– Что ж, мы, несомненно, можем обеспечить вас одним экземпляром.

– Гмм, ладненько.

– Католики не особенно держатся за Слово Божие, как это делаем мы, остальные, верно?

– Не знаю. Не знаю, как делаете вы, остальные.

– Мистер Сэндс, чем я вас обидела?

– Я дико извиняюсь, – ответил он. – Дело вовсе не в вас. Просто я веду себя несколько нелюбезно и должен устыдиться.

Извинения растрогали Кэти. Она решила проявить немного благосклонности.

Сэндс сказал:

– А кто это там идёт с мэром Луисом? Копьё вон тащит…