Дымовое древо

В девять тридцать в заднюю калитку постучался Чунг. Хао встал, нашёл ключ и отпер тяжёлый амбарный замок. Теперь Монах заимел себе поддельные документы. С ними он безнаказанно разгуливал по окрестностям Сайгона. Выглядел он здоровым, даже счастливым. Вместе они сели на мраморную скамью, как садились уже много раз – но ни разу, по мнению Хао, не продвинувшись ни на шаг вперёд. Впереди, сколько хватало глаз, лежали одни поворотные точки.

– Ты в порядке?

– Ким больна. Ей хуже, чем раньше.

– Очень жаль.

– Я тут размышлял о Пяти препятствиях.

– Я тоже о них порой задумываюсь. Помнишь стихотворение: «Я завяз в этом мире, распылён, словно дым»?

– Одолели меня драконы, – признался Хао. – Утащили меня так далеко в мир, что мне никак не вернуться к покою.

Некоторое время Монах, похоже, осмыслял сказанное. Хао был слишком утомлён, чтобы его подгонять. Наконец Монах сказал:

– Я тоже пытаюсь вернуться. Тоже хочу вновь обрести покой. Но мне уже не вернуться.

– Неужели ты прекратишь все попытки?

– Думаю, мне придётся отказаться от жизни, которой я жил. Я очень сильно запутался.

– Буду честен. Ты и меня запутал.

– Ты осуждаешь меня за то, что я так долго тянул?

– Я много раз говорил о тебе с полковником. Он подозревает, что ты получаешь наши деньги обманом. Однако ты по-прежнему являешься на встречи. Я сказал ему, что тебя стоит поддерживать, так как ты не перестаёшь возвращаться.

Чунг сказал:

– Помню, как в сорок пятом к нам в деревню пришли партийцы и зачитывали нам речи дядюшки Хо. Поднялась молоденькая женщина и начала читать нараспев, будто песню. Слова Хо звенели на весь мир. Прекрасным девичьим голосом говорил он нам о свободе, о равенстве. Цитировал Декларацию о независимости США. Тогда он покорил моё сердце. Я отдал всё. Я оставил родной дом. Я проливал кровь. Я страдал в заточении. Можешь ли ты осуждать меня за то, что я так долго не решался всё это предать?

Хао был поражён.

– Ты говоришь очень категорично.

– Правда всегда звучит категорично. Давай скажем так: жажда всенародной свободы вынудила нас пить воду из грязной лужи.

Лгал он или нет, этот рассказ будет понятен полковнику.

– Именно в таких словах я ему это и передам.

– Торг окончен. Я пришёл кое о чём попросить и кое-что отдать.

– Чего же ты просишь?

– Хочу завязать с этой жизнью. Хочу уехать в Соединённые Штаты.

Хао не верил своим ушам.

– В США?!

– Это же возможно?

– Конечно. Они могут осуществить любое желание.

– Тогда пусть заберут меня к себе.

– А что ты предлагаешь?

– Что им будет угодно.

– Ну а сейчас? В данный момент? Что?

– Могу рассказать, что слухи не врут. Под Новый год планируется большой удар. Повсюду на Юге. Будет крупномасштабное наступление.

– Нельзя ли поточнее? Места, даты и так далее?

– Многого я выдать тебе не могу, потому что в основном это планы Вьетнамской народной армии. А вот в Сайгоне действовать будем мы. С нашей ячейкой связались. Будем работать с сапёрной командой. Она закладывает в городе взрывчатку. Вероятно, нам нужно будет провести их к двум-трём точкам. Как только мне станут известны эти точки, я тут же передам их тебе.

Хао чуть не утратил дар речи.

– Полковнику будет ценна такая информация.

– Я почти уверен, что они закладывают эту взрывчатку для большого удара. По-моему, он случится точно на день Тета.

Четыре года топтания на пороге – а теперь всё это меньше чем за двадцать минут. Хао не мог удержать рук на коленях. Предложил Чунгу ещё одну сигарету, взял одну и себе, вынул зажигалку для них обоих.

– Уважаю твою храбрость. Ты заслуживаешь, чтобы я сказал тебе правду. Так вот что я тебе скажу: полковник заинтересован в тебе как в возможном двойном агенте. В том, что ты вернёшься на Север.

– Есть и вероятность, что я вернусь на Север. У нас действует программа: уводить на Север горные племена для обучения и идеологической обработки. Задумка в том, чтобы потом отправить их по домам и организовать из них отряды поддержки. Я некоторым образом имею касательство к этой программе.

– Ты и правда пошёл бы на Север? Зачем?

– Я и не надеюсь, что смогу объясниться.

– А что насчёт того, чтобы уехать в Штаты?

– Это потом.

После заброса на Север в качестве двойного агента? Хао сомневался, что после такого возможно хоть какое-то «потом». У него защемило сердце.

– До сих пор мы были друзьями, – сказал он Чунгу.

– Когда настанет мир, мы по-прежнему будем друзьями.

Двое мужчин сидели вместе на гладкой мраморной скамье и курили.

– Тогда – по рукам? – молвил Чунг. – Мы переступили черту.

* * *

Из записей доктора Буке: