Дымовое древо

– Если бы я мог найти тот черновик! А то у меня там чёрт ногу сломит. Где-то с год он провалялся в ящике, а потом я его достал и не сумел уследить за ходом своих же мыслей.

– Что ж, – вставил Джимми, – вот что бывает, если целый год не доставать бумаги из ящика.

– Заметь, я не посылал этот черновик в журнал. Это Фосс постарался уже по собственному почину.

– Разве это не превышение полномочий?

– Чертовски верно, превышение полномочий, а как же! Это акт саботажа. А что он ещё сказал? В смысле, на базе Кларка.

– Ну давайте посмотрим, – сказал Шкип. – Он говорил, что вы интересовались каким-то футбольным матчем.

– «Нотр-Дам» против «Мичигана». Невероятный матч. Очень поучительный. Я пытаюсь раздобыть его запись на плёнку и соорудить на её материале лекцию. Хотелось бы показать её войскам. А то на этом театре с боевым духом просто беда. Сама земля источает какой-то запах, который сводит тебя с ума. Нет, Шкип, это не просто иное место. Это иной мир под управлением иного бога.

– Эта мысль становится навязчивым философическим наваждением, – подметил Джимми.

Шкип сказал:

– Навязчивые философические наваждения выигрывают войны.

– Туше, – сказал Джимми. Сэндс переспросил:

– Туше?

– Как там дела с французским? – полюбопытствовал полковник.

– Я от него не отрываюсь, – заверил Сэндс.

– Мы тут со Шкипом ударились в воспоминания, – объяснил полковник. – Я его не проинструктировал.

Джимми спросил:

– Можно, я сначала немного перекушу?

– Валяй. А я пока воспользуюсь уборной.

Оба удалились из-за стола, и Джимми скоро вернулся с тарелкой в одной руке и большой булкой в другой. Пока Шторм пытался поесть, Шкип допрашивал его в потогонной манере Управления: позволь человеку взять сигарету, но задавай вопросы так быстро, чтобы не дать ему её выкурить.

– Откуда вы родом, Джимми?

– Округ Карлайл, штат Кентукки. Ноги моей там больше не будет.

– Вас зовут Б. С. Шторм?

– Верно. Биллем Стаффорд Шторм.

– Биллем?

– Б-И-Л-Л-Е-М. У моего дедушки кличка была такая. У отца матери, Уильяма Джона Стаффорда. На самом деле, мужик, это не распутывает головоломку, а только добавляет к ней безумную деталь, которая не лезет ни в один из пазов. И так всё изначально запутано, а в конце концов совсем сбивает с толку.

– И вас не называют Биллом.

– Не-а.

– Ну а «Штормиком»?

– Джимми – самое то. Я прекрасно отзываюсь на «Джимми».

Шкип продолжал:

– Вы из армейской разведки?

– Из отдела «Пси». Прямо как ты. Мы хотим превратить эти туннели в зону психологических ментальных пыток.

– Туннели?

– Вьетконговские подземные ходы по всему уезду Кути. Я подумываю про какое-нибудь психоактивное вещество без запаха. Скополамин там. ЛСД, мужик. Пусть оно пропитает всю систему ходов. Эти козлы будут выползать из нор с начисто переформатированными мозгами.

– Ёшкин кот.

– Отдел «Пси» – это, мужик, прежде всего необычное мышление. Мы хотим, чтобы идеи где выскакивают, там и взрывались. Мы стоим на передовом рубеже самой реальности. Ровно там, где она превращается в мечту.

– Рик Фосс же не входит в отдел «Пси»?

– Не-а.

– Но иметь с ним дело для тебя в порядке вещей?

– «Держи друзей близко, а врагов ещё ближе».

– Это кто так сказал?

– Полковник.

– Ну так он же кого-то цитирует.

– Он цитирует себя.

– Ну как обычно.

– Фосс – злобный мудак.

– Тогда хорошо, что он на нашей стороне.

– На чьей стороне? В таком текучем положении стороны перемешиваются.

– Он цитирует Аттилу Завоевателя или Юлия Цезаря.

– Кто? Фосс? Ох ты ж…

– Полковник.

– А, ясно. Так вот, эти карточки, мужик. Это же весь набор? Всё «Дымовое древо»?

– Ой, да там всего понемногу.

Шкип позволил Шторму поесть. В тарелке у того лежали крабы и тонкие, хрупкие ломтики жареной картошки, которые сержант брал непосредственно пальцами. Наконец он нарушил недолгое молчание:

– Как думаешь, те ребята, которые сбросили бомбу на Хиросиму, – они в этом потом раскаивались?

– Нет, не раскаивались, – весьма убеждённо ответил Шкип.

– А вот и шеф.

Когда полковник снова к ним присоединился, Шкип сказал:

– Джимми говорит, что он интересуется туннелями.

Полковник держал банку «Будвайзера» и пустой стакан. Он осторожно налил пиво из первой во второй, отсосал пену, сделал долгий глоток, а потом произнёс:

– Понятненько. А теперь к нашему доходяге. Сержант Шторм координирует отдел «Пси» с дипкорпусом ЦРУ, а я координирую дипкорпус ЦРУ с отделом «Пси». Мы вместе с сержантом руководим очень маленькой, узкоспециальной программой под названием «Лабиринт». Картографируем туннели. Уверен, ты в курсе про туннели Вьетконга.

– Разумеется.

– Сегодня это туннели Вьетконга. Когда мы нанесём их на карту, их статус изменится.

– Картографирование. Это как будто скорее по части разведки. Или рекогносцировки.

– Что ж, это пока, – возразил полковник. – Я охарактеризовал «Лабиринт» как узкоспециальную программу, но у нашего задания очень гибкие параметры. Я бы сказал, мы работаем, вообще не имея каких-либо отчётливых параметров.

– Но – отдел «Пси»?

– По сути дела, у нас и впрямь есть рекогносцировочный взвод. И постоянная посадочная зона, которую нам не положено называть базой.

– У кого есть?