Дынная муха

Прорабатывая версию "дынная муха" в разрезе опасности ее для членов комиссии. Манаев поставил первоочередную задачу - определить каким образом это четырехкрылое успевает поразить свои жертвы за две секунды жизни.

Для большей оперативности он разрешил использовать вездеход погибшей смены, предварительно загерметизировав бункер с чучелом горного козла.

Они довольно быстро нашли труп животного, назвав его зеброй, который уже почти до самой шкуры был выеден личинками, и установили за ним круглосуточное наблюдение.

Необходимо отметить, что все эти "горные козлы", "дынные мухи", "зебры" и другие животные мало чем были похожи на земные прототипы, да и само выражение"круглосуточное наблюдение", не совсем точно по отношению к септимским суткам, длящимся более шестисот часов, все эти упрощения введены для того, чтобы не загромождать текст излишними деталями и разъяснениями вроде того, что длинный день Септимы астронавты условно делили на земные сутки, пользуясь для этого обычными госстраховскими календариками.

В этот день в восемь часов утра Манаева сменил у трупа зебры Янин, приехав на вездеходе второй смены. Манаев развернул свою машину на месте и запылил в сторону базового лагеря. Там его уже поджидал Черных и Шадрин.

Биологу потребовалось еще что-то уточнить на месте происшествия, и Черных после небольшого колебания решил оставить Манаева одного в лагере, взял однако с него честное слово, что тот никому постороннему не обозначит проход в защитном поле. Манаев еще раз подивился очередной странности капитана: какие посторонние могут быть на безлюдной Септиме? - но честное слово дал и сразу же, выпустив вездеход из-под купола, отправился отдыхать.

Но выспаться ему не удалось. Часа через три сработал сигнал вызова. Манаев, подумав, что это быстро управились и возвратились Шадрин и Черных, вышел из люка посадочного модуля и сон, как рукой сняло: обозначить проход просил Янин. Манаев, не мешкая, пропустил вездеход сквозь защитное поле и дождался, пока Янин загнал машину в бокс.

- Что случилось? - спросил его Манаев, когда тот, стащив шлемофон, поравнялся с ним.

- К черту! - сказал Янин, проходя мимо. - К черту эту планету... Расскажу, когда соберутся асе...

И вошел в посадочным модуль.

Хорошо для Манаева, да и для остальных членов спецотряда, что следующий эпизод начался прежде, чем Янин включил внешнюю акустику в своей каюте.

Манаев собрался было уже последовать за Яниным, как на переносном пульте управления силовым полем защиты заработала мигалка - это означало, что кто-то, или что-то касается извне защитного купола.

Манаев поднял голову и, поворачиваясь на месте, осмотрел пространство снизу доверху: ничего постороннего. Значит "то", что прикасается к полю, загораживается посадочным модулем. Он начал обходить его справа и сразу же увидел Горбунову...

Манаев понял, что это она, лишь потому, что на Септиме, кроме нее, женщин никогда не было. Горбунова стояла немного наклонясь вперед, опираясь ладонями поднятых рук о силовой барьер. Она была без скафандра, в легком комбинезоне, простоволосая...

Не задумываясь ни секунды, Манаев бросился к пульту и обозначил проход в силовом поле намного правее женщины. Со второй попытки Горбунова оказалась в центре прохода. Лишившись опоры для рук, она упала внутрь защитного купола. Манаев с завидной для его веса поспешностью устремился к ней, чтобы помочь.

- Стой! - раздался усиленный мегафоном голос Янина. - Стой, говорю!

Манаев замер на месте - сказался инстинкт "мгновенной реакции", привитый ему еще в начальных классах астрошколы - опасность!

Горбунова поднялась и медленно пошла в его сторону. Их разделяло метров двадцать.

- Что же это творится? - сам с собою разговаривал Янин, не отключая мегафон. - Чертова планета!.. А вот сейчас еще женщина...

Мамаев в недоумении глянул на перископ капитанской рубки посадочного модуля, куда, очевидно, перебрался Янин. Пауза затягивалась. Манаев переступил с ноги на ногу.

- Стоять! - рявкнул Янин.

Но Манаев никуда и не собирался двигаться... В шедшей к нему женщине он заметил что-то странное, и суть была не в ее походке: так ходят очень уставшие люди - с трудом переставляя ноги и безвольно опустив руки. Странность заключалась в том, что лицо Горбуновой снизу периодически как бы затуманивалось дымкой, словно у нее на шее плескался на ветру сиреневый шарф из тончайшей ткани.

Женщина продолжала идти и расстояние между ними сокращалось. Десять метров, девять, восемь...

- Ложись! - скомандовал Янин, и тотчас над головою Манаева с треском разорвалось сухое грубое полотно, а в нос ударил резкий запах озона.

Разряд бластера ни с чем не спутаешь. Мамаев грохнулся на поверхность Септимы, успев все же увидеть, как слепящий шнур разрезал женщину пополам.

- Мы слушаем тебя, Янин, - сказал Манаев, когда они собрались все вместе в посадочном модуле. - Расскажи, как ты все это раскусил?