Дырчатая Луна

Лесь отодвинул ее плечом, глянул сам:

– Ого, сколько уже закрыла… Ашотик, иди посмотри на затмение!

Ашотик послушно забрался на крышу. Посмотрел в окуляр. Удивился, как полагается:

– Ай как красиво… – Но при этом зябко шевельнул под свитером спиной. И спросил негромко: – Лесь, можно я возьму Кузю, мы поиграем?

У Ашотика был теперь и свой желтый кузнечик – Денис. Он вывелся из пластмассового мячика два дня назад. И Ашотик его, конечно, полюбил. Но Денис, как и всякое только что родившееся дитя, был еще неразумен. За сутки он научился лишь отзываться на свое имя да кувыркаться через голову. А Кузя – тот прямо как веселый человечек. И Ашотик не упускал случая порезвиться с ним.

Ашотик неуклюже, но быстро сполз по приставной лестнице. А Лесь опять приник к окуляру.

От Солнца остался только светящийся серп, остальную часть закрыла глухая круглая чернота.

– Ой, Гайка, сейчас…

– Дай взглянуть.

– Только быстро. Я боюсь пропустить момент…

Лесь не пропустил момент.

…Луна закрыла Солнце полностью. Пунцовый серп исчез, и в тот же миг вокруг черного диска зажглась бледная лучистая корона. Лесь дернул в сторону фильтр. И корона засияла золотом!

Но не этот свет и блеск нужен был Лесю. Сердце у него колотилось лихорадочно, и приходилось делать частые глотки, чтобы удержать его в грудной клетке.

Ну где ты, где, единственный нужный лучик?

И вот – случилось. На бархатно-угольном круге проклюнулась колючая звездочка.

Лесь охнул, схватил «лейденскую» банку, приставил отверстием к окуляру. И сразу понял – есть энергия! Банка наполнилась плотной, увесистой теплотой… Не лопнула бы! Лесь щелкнул резинкой жестяного затвора. Банку прижал к груди, а сам опять глянул в окуляр.

Полного затмения уже не было. Черный диск тихо двигался и снова открыл – теперь с другой стороны – солнечный серп. Без фильтра серп казался ослепительным, Лесь засмеялся и заморгал.

Для излучателя у Леся заранее был приготовлен приклад. Выструган из обрезка доски. Вроде маленького самодельного ружья.

Лесь изолентой примотал к этому ружьецу банку. Длинную резинку затвора соединил с проволочным крючком. Нажмешь спуск – откроется в донышке клапан…

– А это предохранитель… – И Лесь медной скобкой зажал спусковой крючок. – А то надавишь нечаянно и знаешь, какая сила вырвется, ой-ой-ой… И вдруг в кого-нибудь вляпает случайно!

– Но это же добрая сила, ты сам говорил, – опасливо напомнила Гайка.

– Добрая энергия тоже может сжечь, если сверх меры. Как Солнце…

– А что она еще может? – серьезно спросил Ашотик.

– А вот это как раз и надо выяснить…

– Она может злых людей делать добрыми, – сказала Ашотику Гайка. – Помнишь, Лесь объяснял?

– Но это еще не точно. Попробовать надо… – Лесь покачал в ладонях излучатель.

Ашотик своими пушисто-коричневыми глазами посмотрел на Гайку, на Леся. Спросил еле слышно:

– А… оживлять людей, которые умерли, не может?

Тихо стало, как на Безлюдных пространствах. Даже Кузя, который сидел на плече Ашотика, словно засох.

– Наверно, нет… – виновато выговорил Лесь. – Тут уж ничего не поделаешь… Разве что того, кто умер минуту назад и в нем еще хоть крошечная капелька жизни… Это как аккумулятор. Если разряженный, можно зарядить снова, а если разбился, то никак…

Ашотик взял Кузю на ладонь, дохнул на него. Тот ожил, кувыркнулся. Но Ашотик не стал веселее.

– Можно, я пойду домой? – И объяснил, чтобы не обижались: – Я по Денису соскучился. А он, наверно, по мне…

Лесь покосился на Гайку. Ему до сих пор было неловко, что Дениса он подарил Ашотику, а не ей. Хотя Гайке на день рождения он принес драгоценную вещь – стеклянный кубик от шкатулки Це-це.

Едва Лесь подумал о Це-це, как она оказалась легка на помине. Появилась в калитке с авоськой, полной банок с зеленым горошком.

– Лесь, какой ты умница, что сказал мне про этот магазин! Я истратила на горошек все деньги, но ведь это такой дефицит? Теперь мы с запасом на зиму!

Лесь почувствовал, как он краснеет. Хорошо, что под загаром не видно.

– Тетя Цеца, давайте сумку, я унесу на кухню!

– Спасибо, мой хороший!.. Я еле дотащила эту тяжесть. Но самое тяжелое – стоять в очереди. Там все словно… враги друг другу. Бабушка, дряхлая совсем, умоляла: пустите, голубчики, устала я стоять, мне всего одну баночку. Так ее из магазина в шею… Я заступилась, но тут и меня чуть не съели…

Лесь потускнел и потащил авоську в дом. Выгибаясь от тяжести. Излучатель висел у него за спиной, будто автомат на ремне. Гайка смотрела вслед. И вдруг представила, как Лесь, расставив ноги, перехватывает излучатель и веером хлещет из него невидимой жаркой энергией – по тесной очереди хмурых, отравленных злобой людей…

И что же люди? Размякнут, заулыбаются, кинутся вслед за старушкой, которую прогнали? С удивлением и неловкостью глянут друг на друга? Будто проснутся: что это с нами было, люди?..

Гайке не верилось… Но ведь Лесь до сих пор никогда не обманывал.

А Лесь уже возвращался:

– Ашотик, давай я унесу Кузю. А потом мы тебя проводим…