Дырявый мир (СИ)

Наверно Палыч только по губам и смог прочитать, потому что даже я свой голос расслышать не смог.

Носилки с Костей мы утортали на второй уровень, благо на него вел широкий пологий подъем. Сама пещера по размерам была где-то шесть на шесть. С левой стороны выемка вниз, такое чувство, будто созданная вручную, а справа наоборот отвесный каменный уступ. На нём-то как раз и были раскиданы ветки и сухая трава. Получился этакий лежак, что-то по виду похожее на гнездо. Яиц вот не было, что, несомненно, хорошо. Невысокий потолок в глаза не бросался. Был он ровным и где-то даже чересчур гладким. Никаких выемок, трещин и щелей. Тоже самое и в стенах. То есть никакой вентиляции, что для нас плохо. Хотя с другой стороны никакая мерзость сюда не пролезет.

Увидев, все, что хотел, вернулся к Палычу. Тот занял выгодную позицию за каменным выступом, что кривым отростком выходил с левой стороны. Ствол «Сайги» лежал на нем, а сам мужчина буквально прикипел к коллиматору.

С той стороны буря только-только зачиналась. Светопреставление от вспышек молний и рев ветра буквально-таки пробирали до мурашек. Раскаты грома ухали с такой силой, что с потолка пещеры сыпалась пыль. Казалось пещера вот-вот превратиться в нашу общую могилу и от этого становилось не по себе.

Выстрел Палыча стал спасительным для наших мозгов. Когда над тобой бушует настолько сильное проявление ярости другого мира, ты уже автоматически готовишься к неизбежному. Повлиять или остановить не можешь, так что всё, что остается, так это сидеть и дрожать. Но нет. Выстрел ознаменовал появление противника из плоти и крови. Наверно.

Эти твари лезли к нам, словно обезумевшие. Вроде пара мертвых тел перегородила проход, да так, что до нас не добраться, но вот для остальных это не имело значения. Трупы утаскивались назад, тогда как последующие твари, с кровью на морде, появлялись снова и снова. И если сначала убивать их не составляло труда, знай себе, только перезаряжай, да бей метко, то вот после пары десятков, всё пошло иначе.

Первая такая тварь появилась внезапно. Выстрелил я её точно в башку и даже успел расслабиться, ожидая её неминуемой смерти. Но хрен тут плавал! Только после того, как пуля ушла сильно в бок, глаз смог поймать еле уловимые вихревые росчерки вокруг тела гарпии. Ну а тварь уже преодолела большую часть кишки, и сейчас палил уже Палыч. Я же выжидал и правильно делал. Сразу после попаданий глаз улавливал еле заметные проблески, когда воздушные потоки пропадали. И вот я ждал.

— Стреляй, твою мать! — рявкнул Палыч, когда нас разделяло уже метра два.

Я и стрельнул. Попадание было четким, прямо промеж глаз. Голова твари разлетелась на ошметки, забрызгивая стены мозгами. Палыч пыхтел после перезарядки, и только недовольный взгляд на меня бросил. Пришлось пояснять. Тот только кивнул отрывисто, вновь возвращаясь к прицелу.

Ну а дальше начался ад.

Грохот выстрелов, дульные вспышки, гром снаружи и гарпии, что рвались до нас, словно обезумевшие. Казалось, им не было конца. Хорошо хоть проход был недостаточно широк. Они лезли поодиночке, и стоило только убить одну, как её тело утаскивалось назад, а ей на смену приходила другая. И снова пара-тройка выстрелов в молоко, чтобы подгадать момент и только после смертельное попадание.

Сложно сказать, насколько вся эта вакханалия затянулась. Счета никто не вел, не до того было. И когда внезапно всё затихло, мы даже не поверили. Правда, не поверили секунд на десять, не больше. С громким шипением в кишку ворвалась тварь, что была больше всех предыдущих. Её белоснежные перья выгодно отличались от других. Но не это привлекло взгляд. На голове твари была корона! Почти самая обыкновенная корона, но с небесно-голубым камнем по центру. Одним единственным, но, сука, огромным.

— Пиздец, — только и успел сказать я, как ярчайшая вспышка буквально ослепила.

И не сразу удалось почувствовать боль. В глазах белые пятна, в голове шумит, а тело нихрена не слушается. Только после пришло понимание удара. Точнее его последствия. А сразу за этим заполошная мысль: «Палыч!»

Дульные вспышки удалось рассмотреть даже сквозь белые пятна в глазах. Кое-как нащупав «Вепрь», навелся на черное пятно и выстрелил. Затем снова и снова, внутренне молясь, что палю не в стену.

Когда в магазине закончились патроны, попытался нащупать следующий, но внезапно вернулся слух. Вокруг было тихо, и только маты Палыча разбавляли эту тишину. Не знаю почему, но я заржал. Словно умалишенный, дико и безумно. И так же резко, как вернулся слух, умолк.

— Юр, ты как? — тихо, даже, кажется, шепотом, спросил Палыч.

— Нормально, — бросил я. — Тебя не задело?

— Не, — даже увидел, как он головой мотнул. — Молния мимо прошла. Как раз глаза вниз опустил, успел зажмуриться. И это, Юр, у тебя глаза светятся.