Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых

В конце февраля, получив увольнительную, Тарханов отправился в город. В основном — просто погулять по улицам, возможно, сходить в какой–нибудь театр. С Владой. Отношения у них вроде и выстраивались какие–то, а вроде и нет. По всем признакам, он ей как бы и нравился, но чем–то, похоже, не удовлетворял. Неразговорчивостью, что ли?

Рестораны, увы, пока что исключались, он еще не достиг в отряде такого авторитета, чтобы позволить себе являться на тренировку наутро после выпивки.

Поэтому, перед тем как зайти к Владе, он решил опять наведаться на почту. Прошло уже полтора месяца. Кто знает, куда, под каким именем забросила судьба Вадима, но мог же он за это время хоть на краткий срок оказаться в Москве?

Протянул в окошечко пресловутую купюру и с некоторым удивлением получил из рук барышни узкий розоватый конверт.

Все как уговорились. Напечатано на машинке: «Предъявителю банкноты №… Хранить бессрочно».

Обеспечивающие выполнение этого условия почтовые марки высоких номиналов.

Сергей небрежно сунул конверт в карман, наметанным взглядом окинул операционный зал. Вроде все спокойно.

Прошел в угол зала, спустился под лестницу. В кабинке туалета прочитал письмо. Всего–то три фразы.

«Привет. Слышал о твоей смерти, но отчего–то не поверил. Позвони». И номер телефона.

Позвонил он ближе к ночи, из телефонной кабинки на Ярославском вокзале. Трубку с той стороны сняли почти сразу. Будто ждали.

— Слушаю вас…

Тарханов никогда не говорил с Вадимом по городскому телефону, только по рации, и не мог понять, он это отвечает или же нет. И как следует обратиться, если телефон вдруг прослушивается. Нью–йоркская история его многому научила.

Сказал первое, что пришло в голову:

— Старые рубли вы коллекционируете?

Пауза. Теперь Ляхов соображает, что и как сказать.

Конспираторы…

— Именно. Хотелось бы посмотреть.

— Хоть сейчас.

— Где?

А вправду, где. Он же не знает, в каком месте находится Вадим.

— Книжный магазин на Тверской, рядом с Елисеевским. Отдел филателии. Через полчаса. Успеете?

— Договорились.

Людей в магазине, несмотря на позднее время, было достаточно, чтобы не бросаться в глаза. Тарханов листал толстые каталоги, искоса поглядывая на входную дверь.

Ляхов появился с опозданием на пять минут. В пределе допустимого. Одет он был в штатское пальто и меховую шапку, но Сергей узнал его сразу.

Поставил книгу на полку, проходя мимо, коротко бросил: «Иди за мной».

Свернул в Козицкий переулок, на его середине, в тени нависающего балкона, остановился.

За Ляховым никто не шел.

— Ну, здорово. Рад тебя видеть.

— Ты все–таки жив. Отлично. Не зря я не поверил Чекменеву. Ну и как ты теперь?

— Пойдем куда–нибудь. Чего посреди улицы торчать…

— Пошли. Я тут одно местечко знаю.

Пока спускались к Большой Дмитровке, почти не разговаривали.

Сергей не знал, нарушают ли они с Ляховым какие–нибудь правила. Вроде бы встречаться им никто не запрещал. Просто не подумали их «крестные отцы» о том, что соратники сумеют разыскать друг друга. Да и не разведчики же нелегалы они, просто люди, укрывающиеся от мести террористов. Вполне свободные в своих поступках.

Вадим, очевидно, думал о том же самом.

— Может, познакомимся все же? — предложил, наконец, Ляхов. — Ты теперь кто?

— Арсений Неверов. Служу по специальности, числюсь за Корниловской дивизией. Ты?

— По–прежнему Вадим, но Половцев. Обучаюсь в дипакадемии.

— Нормально.

— …А ты что, по–прежнему кого–то опасаешься? — спросил Ляхов, когда они уже вышли в сквер на пересечении Дмитровки со Страстным бульваром. — Вот тут, за углом, у меня на примете одно заведение есть, в самый раз, по–моему.

— Я теперь всю жизнь кого–то опасаться буду, и не только по той причине, что ты имеешь в виду.

Войдя в притопленную ниже уровня тротуара дверь, они оказались на подобии балкона, с которого прижатый к стене крутой чугунный трап вел в зал, разделенный пополам сводчатой аркой. Наверное, когда–то здесь были купеческие лабазы.

Окна в кабачке отсутствовали, но воздух был свежим, вентиляция вполне приличная.

Под потолком мигали цветные лампы, оставляя столики в полумраке, но с любого из них входная дверь с ярко освещенной площадкой была как на ладони.

— Хорошее место подыскал, — сообщил Тарханов, оглядывая все помещение и присутствующих. Нельзя сказать, чтобы их вид вызывал доверие. Скорее наоборот, самыми приличными здесь были забежавшие перекусить ночные таксисты, а прочая публика в лучшем случае напоминала сотрудничающих с ними сутенеров, продавцов и скупщиков краденого. — Сам старался? Или навел кто?

— Приятель один показал. Как раз примерно на подобный случай. Я здесь уже более–менее свой, а если совсем чужой появится, его запросто отсекут.

— Хороший ты парень, Вадим, — умилился Тарханов, но развивать свою мысль не стал. Зато встреча со старым боевым товарищем вдруг пробудила в нем сентиментальные чувства, которые сразу прогнали предыдущие, сугубо рациональные.

Ну и бог с ними, с завтрашними тренировками, что ж теперь, с боевым товарищем и рюмку выпить нельзя? Вполне можно, если немного, да и капитана Кедрова с его верным начштаба пора потихоньку начинать на место ставить.