Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых

Вадим запер дверь, включил настольную лампу и вытянул из ножен сероватый, тускло поблескивающий клинок. Выглядит примерно так, как и полагается музейному экспонату, который бережно хранят, но по прямому назначению не используют.

Тогда зачем ее таскал с собой на опасные дела тот старый федаин? Как талисман или?…

Вадим достал из ящика большую лупу, которой пользовался для рассматривания карт в изумительно подробном, но миниатюрном, карманного формата атласе.

И принялся детально изучать саблю, пока еще не зная, что именно он надеется найти.

В причудливом сплетении орнамента из каллиграфически выгравированных арабских букв он ничего не понимал, однако тщательно отследил рисунок от острия клинка до гарды. Перешел к эфесу. И сразу понял, что нашел искомое.

Невооруженным глазом он ничего бы не заметил, но сильное стекло сразу сделало видимыми тонкие риски вокруг двух «звездных» сапфиров. К тому же крупные, размером с вишню камни сидели в своих оправах едва заметно, на полмиллиметра от силы, но ниже остальных.

Совершенно все соответствует старинным, читанным в детстве книгам, где в рукоятках или ножнах шпаг и кортиков прячутся всякие интересные вещи.

Не спеша, но с бьющимся от прикосновения к тайне сердцем Ляхов продолжил осмотр. Еще один подозрительный камень обнаружился с другой стороны рукоятки, у самого навершия.

Оставалось выяснить, что же именно скрывает в себе его трофей. Вряд ли там спрятана мина для устранения слишком любопытных. А вообще–то все может быть.

Вадим надавил на верхний камень, сначала слегка, потом сильнее. Он утопился с пружинящим сопротивлением, как кнопка какого–нибудь прибора. Ляхов убрал палец — камень вернулся в исходное положение. Но при этом ничего не произошло. Зато эксперимент с нижними камнями дал нужный эффект. Внутри эфеса что–то щелкнуло, и он легко снялся с хвостовика клинка. Рукоятка оказалась полой, и на ладонь Вадима выскользнули два по виду алюминиевых цилиндрика, диаметром с сигарету, но покороче. На верхних торцах — нечто вроде электротехнических разъемов. Судя по длине, они должны были прийтись как раз напротив верхнего камня–кнопки. Играющей, очевидно, роль выключателя или замыкателя.

Не иначе, эта конструкция имеет непосредственное отношение к найденному рядом с саблей загадочному устройству. Запал–детонатор, к примеру?

Ляхов привел саблю в исходное состояние и задумался. Что же теперь прикажете делать?

Возможно, в руках у него ключ к самой страшной загадке нового века, а возможно — просто ключ, электронный, от неизвестно где спрятанной двери в подвал с сокровищами халифов. И забота лишь в том, чтобы эту дверь найти.

Как в сказке про Буратино.

И проблема нравственного выбора, куда ж от нее денешься? Скрыть свою находку и забыть о ней, оставить все как есть, в рассуждении, что «там видно будет», или немедленно передать предмет «надлежащим властям», и пусть решают сами.

Рациональным представлялось второе.

Ляхов так и решил подумать еще об этом на досуге и определить, к кому со своим открытием обратиться. К Тарханову за практическим советом или к Максиму за технической консультацией.

А куда бы ее спрятать от греха? Мало вероятности, что враги проникнут в хорошо охраняемый городок академии, но это и необязательно. Достаточно подкупить кого–то из обслуги. Он обвел глазами комнату. Опытный вор или сыщик при тщательном обыске найдет везде, а если кто–то заскочит второпях?

Пожалуй, вот оптимальный вариант.

Кряхтя от напряжения, он отодвинул от стены платяной шкаф. Тяжелый, черт, и не трогали его давно, все заросло пыльной паутиной.

Точно такой шкаф стоял у него дома, еще до армии, он сам его собирал и знал конструкцию.

Двух минут хватило, чтобы выдернуть несколько гвоздей, отогнуть фанерную заднюю стенку и засунуть саблю в узкую щель между дном шкафа и деревянной рамой, к которой привинчены ножки. Гвозди на место. И все. Если с ним что–то случится, тайник найдут не раньше, чем отправят шкаф на дрова.

Глава двадцать третья

…Теперь, наконец, можно позвонить и Майе. В свете последней полученной информации к ней у Вадима тоже возникли кое–какие вопросы. Ответы на которые, под контролем нового прибора, будут очень к месту.

Кстати, неплохо бы ему название придумать, конкретное и непонятное для посторонних.

Пока он ехал до дома Майи на трамвае, сумел сделать и это.

«Вериметр» — совсем неплохо. От латинского «веритас» — истина. Когда и если набор контролируемых параметров расширится, можно будет еще что–нибудь придумать. А может быть, лучше «верископ»?

Ляхову показалось, что Майя удивлена его звонком и просьбой о встрече.

Как будто бы она о нем совсем забыла за минувшие сутки или, наоборот, предположила, что это он о ней забыл. Узнав, к примеру, чем он занимался в поселке после ее отъезда.

При расставании на даче она, как Вадиму показалось, не расстроилась тем, что он не уехал вместе с ней, но что чувствовала на самом деле?

Самое забавное, что он и в себе не мог разобраться. Еще позавчера все было более–менее ясно.