Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых

Он куском тончайшей нихромовой проволочки, которая имелась на подобный случай в его инструментальной сумке, прочистил жиклеры карбюратора, забитые похожей на стеарин массой.

— Чем последний раз бак заправляли?

— Откуда я знаю, не мои это проблемы…

— Значит, папаша ваш по случаю дармовым самопальным бензинчиком разжился. А в итоге… Ваше счастье, что меня встретили. Сейчас я вам из своего запаса литров десять нормального бензина плесну, доедете в лучшем виде. Только вот что… Передадите это с первого же работающего телефона.

Его карманная рация до Ставрополя не доставала, а ехать обратно до ближайшего уездного городка сорок километров смысла не было.

На листке из командирской книжки он крупно написал неизменный вот уже двадцать пять лет номер оперативного дежурного Ставропольского горно–егерского училища и текст:

«Пятигорск захвачен одной или несколькими бандами неустановленной численности и принадлежности. Местные силы правопорядка ведут уличные бои. Проводной и радиосвязи нет. Советую срочно направить вертолетный десант и опергруппу не менее батальона на автомашинах. Сам буду действовать в городе по обстановке. Для подтверждения моих полномочий свяжитесь с Москвой, позывной такой–то. Со мной рация Р–17, рабочая частота 88–92.

Выпускник нашего училища гвардии полковник Неверов».

Вроде бы, выражаясь по–латыни, «сапиенти сат»[45]. Если начальник училища и командование гарнизона отнесутся к сообщению всерьез, часа через два передовой отряд может уже высадиться в городе. Если начнутся согласования и дискуссии… Думать о таком варианте не хотелось, но и не учитывать его нельзя.

— Езжайте, Света. Дай бог удачи. Кстати, вашего отца как фамилия? Постараюсь его разыскать. И вот еще что. Вы где в Питере[46] живете? Машину у вас во дворе можно поставить?

Света уже успела прочесть записку, взгляд ее, когда она подняла глаза на Сергея, был полон уважения и надежды.

— Конечно, можно. Улица Нижняя, 6. Это сразу от моста налево. Возьмите ключи. Ворота у нас железные, синие, и забор высокий. В холодильнике борщ есть, яйца… Ешьте, не стесняйтесь.

— Спасибо, только я в дом заходить и не собираюсь. Мне бы машину спрятать, а уж там…

Не успели девушки тронуться с места, как Тарханов услышал со стороны почти полностью уже укрытого густой шапкой туч Машука отдаленный, но характерный звук.

— «Полет шмеля» из оперы «Сказка о царе Салтане», — машинально сострил Сергей, а тело уже начало действовать само, как учили. — Девчата, с дороги в сторону! Бегом, хотя бы вон до тех кустов. Лечь и не высовываться, пока я не разрешу!

Не понимая еще, в чем дело, девушки тем не менее послушно направились в сторону густых зарослей боярышника, с уже прихваченными первой предосенней ржавчиной листьями. Но — не слишком торопясь.

— Бегом, я сказал, бегом, в бога мать! — необходимая эмоциональная добавка, чтобы внушить мысль о серьезности положения.

Подействовало.

Сам же он в это время успел отпереть кодовый замок автомобильного багажника, переднее отделение которого являло собой хорошо замаскированный и надежно бронированный сейф для оружия и спецтехники, необходимых в беспокойной профессии «странствующего рыцаря».

Из того, что там имелось, не задумываясь, выдернул автоматическую снайперскую винтовку калибра 12,7 мм, «предназначенную для поражения целей, расположенных под прикрытием противопульной брони, в дерево–земляных огневых точках и иных промышленных и гражданских строениях на расстояние до 1000 метров».

Например, если вражеский снайпер ведет огонь из окна обычного кирпичного или панельного дома, пуля, пущенная под подоконник, не только пройдет стену насквозь, но и вынесет за собой внутрь комнаты конус щебня и прочих обломков, с полметра диаметром. С соответствующими последствиями. Ничуть не хуже, чем пушечный выстрел картечью.

В искусстве снайперской стрельбы Сергей, конечно, с Ляховым равняться не собирался, но попасть, куда нужно и вовремя, он вполне надеялся.

Вертолет приближался, нестрашное поначалу гудение превращалось в довольно грозный рокот. И хоть была это не одна из моделей многочисленного класса армейских вертолетов Сикорского, а всего лишь гражданский четырехместный аппаратик туристского класса, довольно аляповато раскрашенный, опасность от него исходила нешуточная. Тем большая, что он именно гражданский. Военный еще мог бы оказаться своим, а этот явно вражеский, поскольку летит не по прямой, как безусловно поступил бы пилот, бегущий из захваченного города, а очевидно — патрулирует окрестности.

И наверняка вооружен, хотя бы ручным пулеметом, а то и многоствольным гранатометом.

Рядом с машиной Тарханов бросил запасное колесо, кусок брезента, домкрат. Тут же, под порогом «Мерседеса», положил взведенную винтовку.

Ну, поломался в пути человек, колесо меняет, что же, сразу в него стрелять начнут? Должны бы с первого захода сначала присмотреться, потом уже принимать решение.