Дырка для ордена; Билет на ладью Харона; Бремя живых

Отбарабанив порученный текст, пацан подождал, не будет ли какой реакции со стен, не дождался, резко прибавил газ и унесся обратно. «Унесся» — это, конечно, громко сказано, мотороллер на гору тянул едва–едва, изрыгая клубы синего дыма.

— Масла перебачил в бензин, — прокомментировал Леухин, — да и зажигание хреново выставлено. Так что дальше делать будем, господин поручик?

— Полчаса ждем. Я, например, прилечь хочу, если вы не против. Слабость у меня, невзирая на уколы… — ответил Валерий, прикидывая, где бы и в самом деле прилечь.

— Сейчас сообразим. Ромашов, бегом. Постовой тулуп приволоки, кружку чифиря и две плитки шоколада. Как это я сразу не догадался. При потере крови — первое дело…

Ровно через полчаса толпа медленно начала сдвигаться вниз по склону. Никому из наступавших, очевидно, так уж отчаянно лезть под пули не хотелось. А отказавшись принять ультиматум, и даже ответить на него, русские солдаты дали понять, что сдаваться не намерены.

Но и мятежникам деваться было некуда. Замахнулся — бей. В любых бунтах и мятежах промедление и нерешительность смерти подобны. Спасти могут только быстрота, натиск, ярко выраженное намерение победить любой ценой.

Постепенно развернувшись в две длинные цепи, флангами огибающие передний фас крепости, они подтянулись к воротам метров на триста и снова остановились. По возможности рассредоточились, выискивая хоть какое–нибудь укрытие: бетонные опоры телеграфных столбов, деревья потолще, выступы канализационных люков. Ни с той ни с другой стороны пока не прозвучало ни выстрела. Очень все происходящее напомнило вдруг Уварову уже не пролог Грюнвальдской битвы, а скорее Стояние на Угре, тысяча четыреста восьмидесятого года. Когда ни Московское войско, ни орда хана Ахмада так и не решились переправиться через реку и вступить в бой «до результата».

Ну и пусть. Нам, как и Ивану Третьему, спешить некуда.

Он только приказал снизить прицел и соответственно переустановить взрыватели «на картечь». Потом обстановка изменилась.

И по–прежнему, как воспринимал это поручик, очень начитанный для строевого офицера человек, происходило все удивительно по–книжному.

Словно в очередной сказке, когда потусторонние силы выдвигают вперед главный резерв, в одном случае — Вия, в другом — горного тролля, из верхней улицы неторопливо выполз бульдозер «Катерпиллер», громадный, тонн в двадцать весом. Поднятый нож отлично защищал кабину от лобовых выстрелов даже и крупнокалиберного пулемета. С боков ее прикрывали прикрученные проволокой железобетонные плиты, для огня стрелкового оружия тоже непроницаемые.

Со стороны неприятеля донесся радостный рев. А что, механизм спокойно доедет до ворот, опустит нож, войдя в мертвую зону, и вынесет створки без всяких вопросов. Массы и мощи дизеля хватит. Для дураков вполне позволительный расчет, и момент радости с их стороны можно допустить. Уваров с Леухиным переглянулись понимающе. Вопрос был только в одном — когда начинать?

Проблема оставалась прежняя. Те, кто стоит, размахивает оружием и орет, пока еще считаются мирными гражданами. Факт наличия у них оружия и даже предъявленный ультиматум — еще не повод для открытия огня на поражение. Полиция — та могла бы заинтересоваться именно фактом незаконного ношения оружия. Но и только. Ползущий к воротам бульдозер — тоже угроза абстрактная. Вплоть до момента, когда он вонзит свой нож в ворота. Только это можно будет счесть началом вторжения на специально охраняемый объект. Лишь тогда караул имеет право стрелять без предупреждения.

«А зачем мне об этом думать? — сообразил Уваров. — Я здесь совсем никто». И, как частное лицо, он побежал к пушке, установленной на левом угловом барбете. Будет команда — сделаем этот бульдозер в лучшем виде. Можно и без команды, поскольку меня здесь юридически не существует, к гарнизону Арсенала я не принадлежу, погон на мне нет, и стрельба будет отнесена к эксцессу исполнителя, разбираться в котором предстоит городской прокуратуре. После подавления беспорядков и возбуждения дела по соответствующей статье.

В случае же совершенно непредвиденного развития событий (каковое Валерий отнюдь не исключал) — оттуда и смыться проще. Вниз по лестнице, бегом мимо главного корпуса и через задние ворота к Висле. Играйтесь без меня. А наличие элементов игры в поведении Леухина ощущалось прямо спинным мозгом.

Пушка стояла хорошо. И неторопливо ползущий бульдозер был вот он. На ладошке. Прямо посередине кольца примитивного диоптрического прицела. Стреляй — не хочу. В казеннике — шрапнельный снаряд, но раз дистанция меньше установленной на трубке, сработает как обычная болванка. Слабенькая, конечно, но «Катерпиллеру» хватит. Кабину они кое–как защитили и лоб тоже, а что с ходовой частью, с дизелем делать будем?

Уваров торопливо курил, одновременно плавно подворачивал маховичок горизонтальной наводки. Не будет команды со стороны коменданта, он выстрелит, когда нож бульдозера коснется ворот.