Дыша одним дыханьем

Его лицо оставалось спокойным и сосредоточенным. Маленькие черные глаза зорко оглядывали все вокруг. По ему одному ведомым приметам Мизяев мог найти в густой траве старую уже заросшую тропку. И так же безошибочно, по каким-то невидимым для других признакам, мог определить в поле, в лесу, что тут происходило во время боев, где был передний край, какие позиции занимали наши войска, какие противник.

— Он со своим Максом идет за минами, как за дичью. И не скажешь, кто из них лучше чует, — говорили солдаты.

Но для человеческого обоняния взрывчатка — тол — запаха не имеет. Тут уж Мизяеву помогал его Макс. У Макса нюх был действительно острый, унаследованный от многих поколений предков, охотничьих собак.

Расставляя людей на минном поле, командир взвода давал Мизяеву обычно самый трудный и опасный участок. Ефрейтор принимал это как должное.

— Есть, — говорил он и брался за дело. Переспрашивать, задавать лишние вопросы было не в его характере.

Однажды минеры с собаками работали на Ладожском озере, в местах, где три года стояли вражеские войска. Командование предполагало, что побережье сильно заминировано. Противник, конечно, боялся наших десантов и принимал против них меры. Близ озера в самом деле обнаружили минные поля. Они начинались в нескольких десятках метров от воды. А самая кромка берега? На ней мин не было видно. Это озадачило командиров.

— Проверьте берег, — приказали ефрейтору Мизяеву.

— Есть проверить берег! — ответил он и пошел со своим Максом.

Они двигались у воды, и невысокие волны, с шипением накатывавшиеся на берег, обдавали их ноги брызгами. День был жаркий. Макс посматривал на воду, он был не прочь искупаться, но хозяин не давал такой команды. Хозяин повторял:

— Ищи! Макс, ищи!

И Макс нюхал, искал. На берегу громоздились камни, мелкие и крупные, обтесанные, отшлифованные водой. Волны перекатывали их, двигали с места на место.

Мизяев еще и сам не знал, почему груда камней, к которой они подошли, показалась ему подозрительной.

Все же Мизяев замедлил шаг. Макс оглянулся на него.

— Ищи! Ищи!

Пес подошел к камням, понюхал. Его ноздри стали раздуваться.

— Что, чуешь?

Макс наклонил морду еще ниже, снова обнюхал несколько камней и) возле одного остановился. Постоял, постоял и сел.

Мизяев поспешил к собаке. Ничего, кроме камней, он не видел. «Где же тут может быть мина? — размышлял он. — Наверно, под камнями, придется их снимать. — И сам остановил себя: — Погоди. Снимать так тоже нельзя. Могут быть оттяжки».

Он снова внимательно оглядел камни. Самые обыкновенные булыжники. Такими раньше мостили улицы в городах, пока не стали заливать асфальтом.

Мизяев чуть тронул щупом булыжник, к которому так принюхивался Макс. Ему показалось, что камень какой-то мягкий, что щуп даже входит в него, или камень проминается от легкого нажима. Как это могло быть? Ведь булыжник — кусок гранита!

Мизяев еще раз чуть-чуть кольнул щупом. И снова в руке возникло это ощущение — камень мягкий, он поддается легкому нажиму металлического прутка.

Мизяев встал на колени, вытащил нож, осторожно провел лезвием под камнем. Оттяжек, проволочек там не оказалось. Тихонько взял камень пальцами правой руки и не поверил себе. Камень был поразительно легкий.

«Да это же папье-маше! Камень-то поддельный! Ловко сделано, — подумал минер. — И цвет тот же, и форма. Выкрасили хорошо, но взрыватель все-таки можно обнаружить. Вот он вставлен сбоку и замазан краской».

Мизяев воткнул в землю красный флажок. Посмотрел по сторонам и пошел с Максом дальше.

В тот день они нашли сорок таких мин, имитировавших камень. Мины были разные по виду. Округлые, словно валун, который вода веками терла о другие камни. Были остроугольные, с резкими гранями, как обломки недавно расколовшихся гранитных глыб. Те, кто их готовил, сделали все, чтобы эти взрывные ловушки нельзя было распознать.

Несколько дней эти мины не трогали с места. Их не взрывали и не разряжали. К ним водили саперов из других частей, работавших вблизи. Пускай посмотрят, пусть узнают, какие тут есть неожиданные «сюрпризы». Для минеров это было хорошей школой.

Мины-камни оказались очень опасными. Не только потому, что их трудно различить. Они были и крайне чувствительны, могли сработать при нажиме на любую их сторону, на любую точку. Только наступи, только толкни — взлетишь на воздух.

На фронте всех саперов с собаками называли «охотники за минами», но в батальоне это прозвище закрепилось за одним Мизяевым.

— Охотник ты настоящий, — говорил Мизяеву Егор Сергеевич. — Только врать, как охотник, не научился.

— А зачем врать?

— Да уж не ври, ладно, ты хоть правду расскажи толком. — Егор Сергеевич любил зазывать самых умелых минеров в свою команду. Пусть поделятся опытом. Девушкам это пойдет на пользу. — Вот расскажите, ефрейтор Мизяев, как вы давеча проход в минном поле нашли? Никто его не заметил, а вы сразу обнаружили.