Дышать! (СИ)

Стою поодаль. Вижу себя подпитого, как обнимаю прибывших "прочих". Как широко кричу в сторону бармена. Руки забарабанили по столу, нетерпеливо схватили бутылку и досуха её опустошили. Понеслись часы. "Я" -- балагур. "Я" вроде бы счастлив.

Уже в ночи, когда потихонечку народ стал расходиться, криво улыбающиеся пьяные глаза подбрели ко "мне". Белоснежные зубы защебетали что-то в "мои" уши. "Я" в стельку пьяный вдруг отрезвел, что-то отвечал. Разговор их все сильнее и сильнее пугал "меня".

Наконец, "я" остался один. В своей квартирке. С чашкой горячего чая. "Я" уставился в стену, не моргал. Наконец, я поднял руку, но он не поднял в ответ. Уже было пора. Уже было спокойно. Я согнул пальцы, но он противился руке. Задергался.

<Щёлк!>

Я остался наедине с книжкой. Катюша вышла в уборную. Я положил сборник на катюшину сумку, и еще раз глянул в читалку. Глаза округлились, завидев незнакомую еще страницу. Я хлебнул виски и быстренько с ней расправился, быстрее пытаясь перелистнуть дальше. Но вновь загрузка замерла.

Я уставился в окно. Там было совсем темно. Будто бы кто-то выползал: черный, из черной земли в черную атмосферу. Подкатил перепой. Мрак играл в воображении. Что-то мерзкое, змееподобное, но с человеческим лицом. Я не услышал, как зашла Катюша. Она подкралась, снова легла подбородком на мое плечо.

- Что там? Что-то видишь?

Решал в голове стоит ли рассказывать пьяные причуды фантазии. Повернулся к ней, чтобы заговорить, и стукнулся носом об её нос. Понял, что губы наши почти вплотную друг к другу.

- У меня читалка сеть нашла.

- Да? - голос её стал тихим, - Может и телефон найдет? А книжка моя не понравилась?

- Я прочитал один рассказик. Про иллюзию и щелчки пальцем.

- И как тебе?

- Я не умею щелкать пальцами.

Катюша отпрыгнула и вдруг стала бойко задорной.

- Ты что?! Я тебя сейчас научу.

- Нет, не надо. Лучше...давай..эм, - перепой начал плести язык, - Возвращайся на плечо, смотри в окно и слушай.

Катюша так и сделала, щекой я ощущал, как она улыбается. Взял читалку и прочитал всего один абзац.

"Уставился во тьму. И тишина и тихий рёв начали играть злую шутку. Стали мерещиться изгибы и движенья. Я стал и верить и предполагать, что прямо сейчас, раз шаги здесь не слышны, прямо сейчас из ниоткуда звериная лапа схватит мое лицо, сожмет и не отпустит. Что кончится мое дыханье в ней, и сказать я уже ничего не смогу. Уставился во тьму и пытался не бояться. Там не было ничего, и было слишком многое. Меня тошнило, но тошнить было нечем. Уставился во тьму, потому что смотреть больше было некуда."

Пауза. Мы оба смотрели в окно. Черный прямоугольник, прячущий целый мир. Прежде чем услышать голос, я почувствовал, как движутся её щеки:

- Нельзя смотреть в темноту. Если смотреть, и сам станешь темным внутри. Впустишь её в себя.

- А куда смотреть? На лампочку что ли?

- Уж лучше на нее. Темнота уродует. И не проходит. Не надо.

- Ты драматизируешь.

- Только попробуешь, и тут же начнешь что-то в ней находить, что-то в ней замечать.

- Может быть, замечаешь в ней что-то, потому что что-то в ней есть.

- В ней обязательно что-то есть. Что-то пугающее, что-то страшное. Но не смотри. Просто не смотри.

Катюша внезапно переменилась. Щекой я почувствовал улыбку. И, кажется, она повернула взгляд к лампе.

- А если бы была возможность, ты бы постоянно ехал по экватору планеты, чтобы не кончался день, или чтобы не кончалась ночь? Влево, или вправо?

- И часто ты о таком думаешь?

- Постоянно.

- Надо проверить телефон. Верно?

- Я бы ехала влево, куда и Солнце едет. Всегда был бы день. Всегда было бы светло.

Сперва я, следом и она, мы проверили телефоны. Сети не было.

- Что будем делать?

- Сейчас спать, а завтра пойдем пешком. Может, машину какую-нибудь поймаем, или сеть найдется. Всяко лучше, чем здесь ждать..хм..ждать неясного ничего.

- А спать? Вместе?