Дышать тобой (СИ)

Машка захохотала, одновременно с прозвеневшим звонком.

Быстро закинула вещи в сумку:

— Всё девчонки, я побежала.

— Удачи. — ответили одновременно — как сговорились.

Сдала практическую работу, и помчалась в гардероб. Оделась и пошла на остановку. От резких движений закружилась голова, пришлось сбавить темп.

На остановке сразу запрыгнула в подъехавший автобус. Села у окна, глубоко вздохнула и попыталась хоть немного расслабиться. Как-то тревожно на душе, наверное, это от предстоящего разговора с Кириллом. Пол ночи думала, как начать разговор, но так и не решила.

Вышла на остановке и посмотрела на небо — хмурится, опять снег пойдет. Вздохнула — не о том думаю, надо идти.

Чем ближе подхожу, тем тревожнее. Сердце стучит как у воробья, отдавая в виски легкой болью. Я боюсь, боюсь реакции Кира. Я не знаю, что делать, если он откажется от ребенка… Понимаю, что накручиваю себя, что Кир так никогда не поступит, но всё равно страшно.

Захожу в подъезд, прохожу, пост охраны и поднимаюсь, на лифте, вверх. Ничего не подозревая, открываю дверь и застываю в шоке на пороге. Зеркало разбито, кровь смешалась с осколками, Кир, сидя на полу, зло ухмыляется:

— Ну что же ты стоишь? Ничего мне не хочешь сказать!? — на последних словах уже кричит.

Дёргаюсь, от испуга и дрожащим голосом:

— Что происходит?

Встает, часто и глубоко дышит, сжимает руки в кулаки:

— Это ты у меня спрашиваешь?! Ты же мне говорила что любишь! — подходит ближе, нависает надо мной: — Ты мне врала! Вчера, тебя не было дома. Где ты была?!

Закрыла глаза, сердце бешено стучит где-то в районе горла. Такого Кира я никогда не видела. Внутри всё сжимается, по щекам покатились слезы. Вдох:

— Я не помню. — почти шёпотом.

— Ах, не помнишь… — едко в лицо.

Наклоняется, поднимает фотографию и нервно подносит мне к лицу:

— На, освежи в памяти! — с болью в голосе: — Какая же ты сука!

Посмотрела на снимок и земля стала уходить из-под ног. Закрываю рукой рот, пытаясь заглушить рыдания. Смотрю, пораженно на снимок с моим участием и не верю своим глазам. Перевожу взгляд на Кира — из горла вырывается хрип:

— Такого не может быть…

Глаза потемнели ещё больше, на скулах заходили желваки. Резко подался ко мне — больно схватил за шею:

— Неужели тебе меня было мало?!

Всё тело пронзает дрожь и холод. Отталкиваю, срываясь на крик:

— Этого не было, не могло быть! Этого не было! Ты меня слышишь?!

Опять подлетает, больно хватает за руки:

— Шлюха! Уходи, иначе я тебя с лестницы спущу.

Замерла в шоке, всё тело сковало. Последняя попытка достучаться. Хрипло:

— Кирилл, поверь мне…

Внезапно замахивается и в воздухе зависает звук звонкой пощёчины:

— Вон, пошла вон!

Дернулась от удара, щеку обожгло болью. На душе стало невыносимо больно, гадко. Взялась за горящую щеку, непроизвольно заскулила от безысходности и боли. В последний раз посмотрела на разъярённого Кирилла, резко развернулась и выбежала из квартиры, бросая на ходу ключи.

Куда и сколько бежала даже не знаю. Слёзы нескончаемым потоком застилали глаза, все тело дрожит, в висках отбойным молотком стучит сердце. Останавливаюсь от резкой боли в низу живота. Сгибаюсь, охая, хватаюсь за живот. Резкие движения дрожащей рукой — стираю со щек дорожки слёз.

Первая мысль — «так нельзя». Осматриваюсь — какой-то двор. Дохожу до лавочки, сажусь и пытаюсь успокоиться.

Так, домой нельзя, родителям в таком состоянии показываться не стоит. К Машке тем более нельзя, она сестра Кира, да и живёт с родителями… Оксана — вот у кого можно попросить о помощи.

Достаю телефон и набираю номер Ксюши. Долгие гудки и ленивое:

— Слушаю.

Набираю в грудь побольше воздуха и, стараясь не сорваться на истерику:

— Оксан, можно я к тебе приеду? Мне надо привести себя в порядок. Я просто не могу домой, там родители. А я сейчас в таком состоянии… — на последней фразе голос предательски срывается на плачь.

Взволнованно перебивает:

— Подожди, не тараторь. Скажи где ты, я тебя сейчас заберу.

Судорожно вздыхаю. Оглядываюсь по сторонам, вижу табличку на углу дома — читаю:

— Проспект Октябрьской Революции, дом 22 корпус 15.

Вздыхает:

— Жди меня там. Я минут через 15 буду.

Звенящим от слёз голосом:

— Хорошо.

Сбросила вызов, закрыла глаза.

Это какой-то ужас… как же так?! Неужели это конец? Что же теперь с нами будет? То, что Кирилл теперь не поверит ни единому моему слову — это без сомнений. И как теперь быть? Отпустить? Забыть? А как же наш ребенок? Или всё же теперь — мой…

Из печальных мыслей меня вырвал голос Оксаны:

— Алиса! — бежит. Лицо взволнованное: — Что случилось?

Из горла вместо слов вырвались только всхлипы.

Оксана вздохнула, приобняла меня за плечи:

— Пойдем. Сейчас приедем ко мне, выпьем чаю или чего покрепче, ты успокоишься и всё расскажешь. Хорошо?

Судорожно вздохнула:

— Хорошо.

Дошли до машины, сели и резко сорвались с места.

До дома Ксюши доехали быстро. Поднялись в квартиру — Оксана пошла, заваривать чай, а меня отправила в душ. Вышла я минут через 15 — уже без истерики и с мало-мальски ясными мыслями. Прошла на кухню, и застыла на пороге. Оксана обернулась, улыбнулась:

— Ну чего ты стоишь? Садись, рассказывай.