Дыши мной

– Если бы ты знал, сколько значит для меня Вик, то понял, что ни одна цитата не оправдает мои вину и сожаление.

Взгляд Мика мгновенно мрачнеет, на губах появляется оскал, а руки сжимают мои плечи. И наверняка он сам не замечает, как вновь делает мне больно. Выплевывает яростно:

– Очень много, судя по всему, раз кончаешь под его братом!

Я горько усмехаюсь и скидываю с себя его руки, пока он шумно дышит, сдвинув брови к переносице.

– Твои извинения ничего не стоят, так что больше не утруждайся. Бешенство у тебя в крови.

Отворачиваюсь и быстро забегаю под козырёк подъезда под выплюнутые ругательства Мика. Всхлипывая, набираю нужную квартиру под глухие удары. Боковым зрением вижу, как ногой он бьёт мусорку у скамейки, а потом и саму скамейку.

– Сука!.. Сука!..

Вздрагиваю и вздрагиваю, пока звуки домофона смешиваются с его яростным голосом и ударами.

А через мгновение слышу быстрые шаги в свою сторону, отчего пальцы ещё отчаянней жмут на кнопки. Где Лика?! Почему она не отвечает?!

Мик прижимается к моей спине и упирается одной рукой в дверь. Зажмуриваюсь и дышу с ним в такт – лихорадочно и громко.

– Позвони в другую квартиру… позвони в другую, Карамелька, – выдыхает он, глотая воздух, а после начинает очищать мою шею от вылезших из причёски волос. Чувствую, как дрожат у него руки. Как можно чувствовать себя в опасности и одновременно защищённой?! – Давай покончим с этим быстрее… я тебя отвезу, а потом свалю в закат…

Прикусив губу и скривившись, набираю другую квартиру.

Но тут же раздаётся другое пиликанье. Дверь подъезда открывается, и оттуда выглядывает хилая, но воинственно нахмуренная бабушка в зелёном платке.

– Вы чавой тут удумали?! Двор мне разломать! Сейчас быстро милицию вызову, дебоширы этакие! А ну-ка кыш отседова!

Несколько секунд мы с Миком стоим и хлопаем удивлённо глазами. А затем он подходит к ней, берёт за руки бабусю и наклоняется.

– Бабуля, видишь вон ту девушку? – кивает головой в мою сторону.

Бабушка переводит взгляд на меня и сканирует хмурым взглядом. Но кивает.

– Ну, внучок.

– Нравится она мне, не могу, – говорит абсолютно серьёзно. – А она мне говорит: «Другого люблю.»! Ну я и разозлился, понимаешь, бабуль?

– Понимаю, внучок. Как уж тут не понять, – кивает бабушка, пока я ошарашенно наблюдаю за этим спектаклем. А потом как даст ему подзатыльника и помашет перед его носом пальцем. – Но, если ты, дурень, скамейки и мусорные баки громить будешь, да кто же на тебя такого окаянного посмотрит-то, а?

Против воли из меня вырывается смешок, но я быстро прикрываю рот ладонью, продолжая улыбаться. А Мик медленно выпрямляется и так же медленно поворачивает ко мне голову, а затем снова к бабушке.

– Точно, никто. Но какой уж есть…

– Извините нас, пожалуйста, – спешу я ворваться в их диалог, сделав шаг вперёд. – Тут моя подруга живёт, но почему-то не берёт трубку, а я очень переживаю. Не могли бы вы пропустить нас на третий этаж? Квартира 79.

– 79? – отзывается бабушка, прищурившись. – Эта вертихвостка твоя подруга, что ль? Так она ещё утром как укатила на чёрном воровском джипе и не возвращалась ещё! Я тут за всем слежу, и за этой свистулькой тоже! То один на дорогой машине подвезёт, то второй. Ездюют тут рожи наглые, я всех чужаков подмечаю!

– А может, вы тогда и номер машины сегодняшней запомнили или того, кто за рулём был, видели? – спрашиваю с надеждой. Мы с Миком переглядываемся, и кажется, нас посещает одна и та же мысль.

– Номер не запомнила, а вот водителя видела, – бабушка плюёт внезапно себе под ноги. – Тьфу! Сразу видно бандюга! С бородой он был, кавказец, среднего роста. А что больше всего запомнилось, так это его зелёные мокасины. Шлёп-шлёп по лужам в них, а я ещё думаю, кто ж в такой обуви, да в такую погоду!

– Спасибо, бабуля, вы нам очень помогли, – говорит Мик, достаёт бумажник из кожанки, вытаскивает оттуда все бумажные деньги, где несколько пятитысячных купюр, и вкладывает бабушке их в руку. – Купи себе что-нибудь.

– Да куда же мне?!

– Или выкини, но лучше купи себе что-нибудь, – обрывает шокированную бабушку Мик и, взяв меня за локоть, тянет к дороге.

Ноги меня абсолютно не слушаются, еле успеваю за его быстрым шагом. Не могу поверить, что тот, кто готов был разгромить всё вокруг себя, пугая меня этим, и тот, кто только что вёл милый разговор с бабушкой, один и тот же человек.

Язык могу отлепить от нёба только тогда, когда Мик усаживает меня в машину и сам садится за руль. Облизываю сухие губы и поворачиваюсь к нему под звук зажигания.

– Ты думаешь, Лика с Азатом?

– Уверен.

Глава 4.

– Здорова, мелкий. Слушай, ты случайно не в курсе, где сегодня Аза зависает? Знаю, что из больнички его уже выпустили, – говорит Мик в трубку, правой ладонью плавно выкручивая руль вправо, когда мы выезжаем на оживлённую дорогу.