Дыши нами, пока есть время (СИ)

— Лешь, да что не так? Мы же обо всем поговорили. — Вклинивается Маруська, используя свой коронный взгляд, от которого хочется накрыть голову подушкой.

— Поговорили, но вместо того, чтобы вдвоем по киношкам шататься и кафе, вы меня с собой потащили. Спрашивается, на какой…

— Лех! — Степа останавливает бурный поток моей речи и складывает руки перед собой на столе. — Ты и так сегодня сорвался на Макса этого. Я думал, что тебе надо развеяться. Кто ж знал, что эта блондиночка по округе бродит.

— А я думаю, что мой братец в коем веке запал на девчонку. — С довольным видом сообщает Маруска, вызывая у меня усмешку.

— Чтобы я посмотрел на такую фифу, как на девушку, нужно нашей планете внезапно стать квадратной, но она, к великому счастью, круглая.

— Но ты ведь посмотрел.

Сестричка не унимается, а я злюсь из-за того, что Степа слил контору по полной программе. Между нами нет секретов — это теперь их чертов девиз!

— Наверное, потому что у меня есть глаза, Марусь, и эта выдра норовит прыгнуть мне под ноги. Постоянно. Как будто других простых смертных нет для того, чтобы изрядно им подгадить.

— Что-то не замечала, чтобы тебя раньше беспокоили выдры. Сколько их рядом с тобой вечно ходит, и ничего! Жил же и не кидался, а тут… Что ты! Девочка с характером.

— Какой там характер?! Глаза на выкат и писк, как от крысы с бешенством. — Фыркаю, хватая ее плюшку и запихивая в рот, чтобы был занят чем-то другим, а не словами о блонди.

— Ахах, братишка, ты точно влип! — Маруська смеется, а Вольный улыбается, как кретин второй степени.

Бесят! Подрываюсь, беру чай друга, выпиваю и хлопаю ему по плечу.

— До встречи, дорогие мои, — посматриваю на сестричку, которая закатывает глаза, понимая, к чему я клоню, — буду о-о-очень по вам скучать.

— Лех… — Начинает Степа, но Маруся его одергивает, пока я стремительно иду к выходу.

Не замечаю холодного ветра, который напоминал о том, что наступила осень, иду мимо кафе дальше к пешеходному переходу, и надо бы залезть в автобус, чтобы выбить дурь и злость работой, но меня тянет куда-то подальше от остановки.

Шагаю, душу часто, накидываю капюшон на голову, чтобы никого не видеть. Почему-то прохожие раздражают, пробуждают внутреннего зверя, который никак не мог успокоиться. Перед глазами снова и снова возникает наглая усмешка Рапунцель и ее надменный взгляд. Такой, который присущ богачам и их деткам.

Не разговаривал с ее отцом лично, но наблюдал за тем, как он расплачивался за починку машины. Словно правил миром. Даже не смотрел на работников сервиса. Кинул деньги и уехал, а уже водитель расшаркивался перед нами. Точнее был практически наравне, не задирал носа, не смотрел высокомерно, хотя получал от кошелька гораздо больше, чем мы на тяжелой работе.

Сглатываю противную слюну, ощущая приторный вкус от плюшки во рту, и невольно задерживаю взгляд на витрине бутика. Вижу улыбающуюся блонди в компании светловолосого мажора, который крутит на пальце ключи от тачки. Узнаю его. Видимо, этот парнишка и забирал Барби из сервиса. Визг тормозов его авто до сих пор звенит в ушах.

Обнимает ее, протягивая какую-то коробочку.

С омерзением отворачиваюсь и иду дальше.

Все в нашем мире продается и покупается. Сейчас купили ее.

Таков закон. Каждой твари по паре. Или как там говорится?

Всю дорогу до дома думаю о ней. Еще никогда так не зацикливался на девчонке, а все почему?

Потому что она наглая, беспринципная стерва, готовая идти по головам, чтобы добиться своего, показать свою значимость в обществе посредством унижения тех, кто не подходит по социальному статусу.

Даже лихорадить начинает от злости. Пытаюсь выкинуть ее из мыслей, прокручивая варианты подработок, потому что в гараже пусто, и одна тачка, которую отдали мастеру. Мои услуги сегодня не были нужны, и я побрел домой, где снова убедился в правдивости выражения с тварями и парами.

Альбинин недовольный голос я узнаю из тысячи, даже будучи конкретно глухим на обо уха. В свое время я разделил по высотной шкале ее крики на три стадии. Первая — самая яростная, когда грань потеряна, и маман раскрывает рот на полную мощь, показывая свои зубы с сероватыми пломбами. Она никого не слышит в этот момент, и только крепкая рука приемного папочки может привести ее в чувство. Вторая — слегка слабее первой, потому что Альбина способна вовремя прикрыть рот и выдать что-то разумное, оправдывающее ее поведение. Обычно эти фразы приводят меня в бешенство, а отец идет к холодильнику и достает бутылку. Третья — самая слабенькая, при которой маман то прикрикивает, то резко превращается в паиньку. Внешне похоже на проявление шизофрении, но все гораздо проще.

Сейчас, переступив порог квартиры и тихо прикрыв дверь, замер от мерзкого ощущения, которое накатывает каждый раз, когда я не вовремя возвращаюсь домой.

В моем понятии не вовремя, когда на общей территории кто-то есть, и этот кто-то не спит, сладко похрапывая.

— Я уже устала все на себе тянуть! Твое такси не приносит нам денег! — Рвет глотку Альбина, пока я пытаюсь пройти незамеченным в свою каморку.