Дышу тобой

Подвела черту под своими словами, прикрыв дверь кабинета. Ругань отца осталась там же, за дверью.

Я натянула на лицо улыбку, запретила себе любые эмоции, и заставила свой мозг включиться.

Зоя Карловна подавала мне странные сигналы. Всячески кивала в сторону коморки за ее спиной, там, где я готовила кофе для Ника.

Охранники, к счастью, не обращали на меня внимания. Я для них была дочкой босса, избалованной и вредной, от которой лучше держаться подальше.

И в коем-то веке я порадовалась о наличии такой репутации. Торопливо скрылась за Зоей Карловной, и уже оставшись наедине с секретарем, грозным шепотом потребовала:

— Что на самом деле происходит?!

— Вам нужно вот тут и тут подписать! — шептала Зоя Карловна, а потом вручила мне сотовый телефон, судя по заставке, принадлежавший Нику. — Здесь вся информация. И еще, придумайте пароль. Только надежный! Все деньги на счетах. Доступ только у вас. Но Давыдов будет считать, что Ники их спрятал. И пока он так считает, ты, девочка, в безопасности!

— Берд какой-то! — прошептала я, но, пусть коряво и криво, поставила подпись там, где велела секретарь.

— Теперь пароли доступа! — шикнула Зоя Карловна и отвернулась, оставляя меня наедине с мобильником Ника.

Я замерла, палец завис над экраном. И нажал совсем не туда, куда требовала Зоя Карловна. Я мазнула по иконке галереи и прикусила губу.

Куча моих фоток. А последняя из них сделана ранним утром, когда я спала в постели Ника, устроив гипс на его широкой груди. Еще одна — где мы вместе с ним. Селфи со спящей мной и улыбающимся Ником. Его улыба была яркой, открытой, счастливой.

Решила, что позже у меня будет время, чтобы еще раз как следует поковыряться в телефоне Никона, а пока что нужно действовать.

Как и велела Мегера Карловна, я запаролила все доступы к счетам. Немного удивилась, когда увидела суммы на них. Мда, теперь понятно, почему любимый папочка так разъярен!

— Максим отвезет тебя в безопасное место, а пока нужно поплакать. Помни, что ты у нас брошенная и обманутая девочка, — подмигнула Зоя Карловна.

Я тихо рассмеялась. Потом заставила себя подумать о невероятно грустных вещах. Таких, например, как жизнь без Ника.

И слезы сами собой потекли по щекам. Охрана провожала меня любопытными взглядами. А я ближайшие десять минут рыдала навзрыд, послушно следуя за Максимом Егоровичем. Ведь отцу доложат о каждом моем шаге.

И только оказавшись в машине, шмыгнула, вытерла нос салфетками, и торопливо открыла телефон Ника.

Приятель брата, он же юрист Максим Егорович, галантно поднял перегородку между водителем и пассажирами на заднем сиденье. И оставшись одна, я включила видео, записанное Ником исключительно для меня этим днем.

***

Глава 34

Изображение было четким, а я застыла, прибавила громкость звука динамиков и вслушивалась в каждое слово, произнесенное Ником.

Видео было записано в кабинете брата. Ник сидел, глядя в камеру, словно решал, с чего начинать.

— Сашка… — заговорил он, осекся, выдохнул, взъерошил волосы пятерней. — Нет, не так. Сашенька!

Никон улыбнулся, словно обволакивал меня положительными флюидами добра и искреннего счастья.

— Если мой телефон у тебя, значит, мне немного не хватило времени, чтобы закончить то, что я начал уже давно, — возобновил брат свою речь. — Скорее всего, тебе сказали, что я мошенник и вор. Это правда, Саш. Я провернул крупную махинацию, обокрал Давыдовых, оставил отца только с его сбережениями. И поверь, Саш, их у него немного. Последние годы он жил на дивиденды от твоего фонда. Так что, Сашка, вот такой у тебя брат. Вор и обманщик.

Ник криво усмехнулся. А я ждала продолжения его исповеди. Знала, что впереди самое интересное.

— Некоторое время назад я наткнулся на ошибки в отчетах. Начал разбираться и выяснил, что твой отец выводит крупные суммы на подставные счета. Я бы и не заметил, Саш, если бы не знал, что он потрошит не имущество компании, а твое наследство. Все, что перешло к тебе после смерти твоей мамы. А потом я начал копаться в прошлом, Саш, — Ник смотрел в камеру, а я чувствовала, будто он находится сейчас рядом со мной, не сводит глаз с меня.

Шмыгнула носом, смахнула слезы ладонью. По совершенно необъяснимым причинам стало вдруг тоскливо на душе.