Дзен-буддизм и психоанализ

Дого, живший в VIII веке, был великим наставником дзен времен Ганской династии. У него был молодой ученик, желавший обучиться дзен. Долгое время он пребывал у наставника, но никакой учебы не происходило. Однажды он приблизился к наставнику и сказал: «Я был при вас уже немало времени, но не выслушал ни одного поучения. Почему так? Будьте добры, дайте мне совет». Наставник ответил: «Почему! Я учил тебя дзен с того самого момента, как ты пришел ко мне». Ученик запротестовал: «Пожалуйста, скажите, в чем заключалось это учение!» — «Когда пал видел меня по утрам, ты приветствовал меня, и я отвечал тебе. Когда приносили завтрак, я благодарно принимал его. Разве тем самым я не указывал на сущность ума?» Услыхав это, ученик опустил голову, погрузившись в расшифровку значения слов наставника. Тогда наставник сказал ему: «Стоит начать об этом думать, и его уже нет. Ты должен видеть это непосредственно, без рассуждений, без колебаний». Говорят, это пробудило ученика к пониманию истины дзен.

В самой малой своей части истина дзен состоит в том, что скучную, монотонную, банальную жизнь без вдохновения она превращает в искусство, исполненное настоящего внутреннего творчества.

Это предшествует научному исследованию реальности и не улавливается сетью научно сконструированного аппарата.

Бессознательное в том смысле, которое придает ему дзен, конечно, представляет собой нечто таинственное, неведомое, а потому ненаучное или донаучное. Но это не значит, что оно лежит за пределами доступного сознанию, словно мы с ним вообще не имеем дела. На деле оно представляет собой самое близкое нам, интимное, и уже в силу такой интимности трудноуловимо, подобно тому как глаз не видит себя самого. Поэтому осознание бессознательного требует специальной тренировки ума.

Этиологически сознание пробудилось некогда из бессознательного в процессе эволюции. Природа действует бессознательно, из нее вышел человек. Сознание — это скачок, но скачок не означает разрыва связей в физическом смысле. Ибо сознание пребывает в постоянном и ненарушимом общении с бессознательным. Без второго не могло бы работать и первое — сознание утратило бы основу своих действий. Вот почему дзен говорит, что Дао есть «повседневный ум каждого». Под Дао дзен подразумевает бессознательное, которое все время работает в нашем сознании. Следующее мондо (вопрос и ответ) может помочь нам понять что-то в бессознательном в дзен.

Когда монах спросил наставника, что означает «повседневный ум каждого», тот ответил: «Когда я голоден, ем, когда устал, сплю».

Уверен, что вы спросите: «Если это и есть бессознательное, о котором представители дзен говорят как о чем-то в высшей степени таинственном и наделенном величайшей ценностью для преображения человеческой жизни, то тут нельзя не усомниться. Все эти „бессознательные“ действия издавна относятся к области инстинктивного и рефлекторного в сознании, соответствуя принципу экономии умственной деятельности. Мы хотели бы увидеть, как бессознательное связано с более высокими функциями ума, особенно там, где это — как в случае искусства владения мечом — связано с долгими годами напряженной тренировки. Что же касается рефлекторных актов, вроде еды, питья, сна и т. п., то их мы разделяем с низшими животными и с детьми. Конечно же дзен не может их оценивать как цель вполне зрелого человека в поисках смысла жизни».

Посмотрим, есть ли разница между «инстинктивным» бессознательным и высотами «тренированного» бессознательного.

Банкей, один из великих современных японских наставников дзен, выдвинул учение о Нерожденном. Чтобы продемонстрировать эту идею, он указывал на факты нашего повседневного опыта, такие, как слушание птиц, любование распускающимся цветком и т. п. Он говорил, что все это свершается благодаря присутствию в нас Нерожденного. Чем бы ни было сатори[4], оно должно основываться на этом и никаком ином опыте, говорил Банкей в заключение.