Дзен-буддизм и психоанализ

Нет нужды искать в религиях нечто всем им общее, кроме заботы о каком-то ответе на экзистенциальный вопрос. Пока речь идет о содержании религии, такое единство просто отсутствует. В противоположность этому, есть два фундаментально противостоящих друг другу ответа, о которых мы говорили выше, рассуждая об индивиде. Один ответ означает возврат к дочеловеческому, предсознательному существованию, избавление от разума, превращение в животное — и тем самым единение с природой. Формы выражения этого желания многообразны. На одном полюсе мы находим явления, которые наблюдались в тайных германских обществах «берсерков» (буквально «медвежьи рубахи»), отождествлявших себя с медведем, когда юноша должен был «преосуществить свою человечность в припадке агрессивной и ужасающей ярости, превращавшем его в хищное животное»[37]. Очевидно, что эта склонность к возврату в дочеловеческое единение с природой никак не ограничивается первобытными обществами, достаточно провести параллель между «медвежьерубашечниками» и «коричневорубашечниками» Гитлера. Хотя значительную часть сторонников национал-социалистической партии составляли светские, карьеристски настроенные, безжалостные и рвущиеся к власти политиканы, юнкеры, генералы, предприниматели и бюрократы, ядром ее был триумвират Гитлера, Гиммлера и Геббельса, а они, по существу, не отличались от первобытных «медвежьих рубах», движимых «священной» яростью и стремлением к разрушению как предельному осуществлению их религии. Эти «медвежьи рубахи» XX века, возродив легенды о «ритуальных убийствах» у евреев, тем самым просто проецировали на них одно из глубочайших своих желаний — ритуального убийства. Они ритуально убивали сначала евреев, затем представителей других народов, а затем и самих немцев, пока наконец не убили своих жен и детей, себя самих в завершающем ритуале тотального разрушения.

Имеется много других, не столь архаичных форм религии, устремленных к дочеловеческому слиянию с природой. Они обнаруживаются в культах племен, отождествляющих себя с тотемным животным, в религиозных системах, где поклоняются деревьям, озерам, пещерам и т. д., в оргиастических культах, направленных на погашение сознания, разума и совести. Во всех этих религиях священно то, что способствует преосуществлению в дочеловеческую часть природы. «Святыми» являются те, кто зашел дальше других по пути к этой цели (например, шаманы).

Другой полюс религии представлен всеми теми учениями, которые пытаются ответить на экзистенциальный вопрос полным рождением из дочеловеческого, развитием специфических для человека потенций — разума и любви. Это поиск новой гармонии между человеком и природой, а также между человеком и человеком. Хотя попытки такого рода можно обнаружить уже в сравнительно примитивных обществах, великий водораздел для всего человечества пролегает в период, длившийся примерно с 2000 года до рождества Христова по начало нашей эры. Даосизм и буддизм на Дальнем Востоке, религиозная революция Эхнатона в Египте, религия Заратустры в Персии, Моисея в Палестине, Кецалькоатля в Мексике[38] дают представление о повороте, совершенном человечеством.

Во всех этих религиях поиск единства означает не регрессивное тождество с природой, обретаемое посредством возврата в доиндивидуальную, предсознательную гармонию рая. Это единение на новом уровне, достижимом лишь после того, как человек испытал свою обособленность, прошел через стадию отчуждения от себя самого и от мира, а тем самым сделался полностью рожденным. Новое единение является предпосылкой совершенного развития человеческого разума, который уже не служит для человека той границей, что отделяет его от непосредственного, интуитивного постижения реальности. Есть много символов этой новой цели, лежащей впереди, а не позади: Дао, Нирвана, Просветление, Благо, Бог. Различия между этими символами обусловлены социальными и культурными особенностями, существовавшими во время возникновения символов в тех странах, где они появлялись. В западной традиции для этой «цели» был избран символ авторитарной фигуры верховного правителя, великого племенного вождя. Но уже в ветхозаветные времена эта фигура постепенно изменяется и из действующего по своему произволу властителя превращается в правителя, связанного с человеком договором, содержащим определенные обещания. В книгах пророков целью становится новая гармония между человеком и природой в мессианское время; в христианстве манифестацией Бога делается человек; в философии Маймонида, как и в мистицизме, почти совсем исчезают антропоморфные и авторитарные элементы, хотя в своих народных формах западные религии почти не изменились.