Дзен-буддизм и психоанализ

Здесь может возникнуть вопрос: разве подобная антиавторитарная установка не противоречит значению личности наставника дзен или психоаналитика? Этот вопрос вновь указывает нам на глубокую связь дзен-буддизма и психоанализа. В обеих системах требуется ведущий, тот, кто сам прошел через необходимый опыт, а потому может вести пациента (ученика) к его цели. Означает ли это, что ученик становится зависимым от наставника (или аналитика) и потому слова наставника составляют для него истину?

Без сомнения, психоаналитики сталкиваются с фактом подобной зависимости (перенос) и отдают себе отчет в силе влияния, которой может обладать эта зависимость. Но Цель аналитика состоит в том, чтобы понять и по возможности постепенно свести на нет эту связь; он должен довести пациента до того пункта, где тот обретает полную свободу по отношению к аналитику, поскольку испытал то, что было у него бессознательным, ввел его в свое сознание. Наставник дзен (то же самое можно сказать о психоаналитике) знает больше, а потому уверен в своих суждениях. Но это вовсе не означает, что он навязывает свое суждение ученику. Он не призывает ученика и не препятствует его уходу. Если ученик приходит добровольно, испытывая потребность в руководстве на пути к просветлению, то наставник хочет вести его, но при одном условии: ученик должен понять, что при всем желании наставника ему помочь ученик должен смотреть на все своими собственными глазами. Никто из нас не спасет душу другого. Спастись можно только самому. Наставник играет роль повитухи или проводника в горах. Как сказал один наставник, «на деле мне нечего тебе передать, и, если бы я попытался это сделать, ты мог бы надо мной посмеяться. Кроме того, что бы свое я тебе ни говорил, твоим оно никогда не станет».

Самой удивительной и конкретной иллюстрацией позиции наставника дзен может служить книга Херригеля об искусстве стрельбы из лука[70]. Наставник дзен подчеркивает рациональность своего авторитета: он лучше знает, как достичь искусства в стрельбе, а потому делает акцент на определенном способе обучения, но он никоим образом не желает иррационального авторитета, какой-либо власти над учеником, его зависимости от мастера.

Напротив, стоит самому ученику сделаться мастером, и он шествует своим путем, а учитель ждет от него лишь редких сообщений о том, как у того идут дела. Можно сказать, что наставник дзен любит своих учеников. Это реалистичная и зрелая любовь, предполагающая, что он всеми своими силами помогает ученику в достижении его цели. Но мастер знает, что за ученика он не решит ни одной проблемы, не достигнет вместо него ни единой цели. Любовь наставника дзен не сентиментальна, она реалистична — это любовь, принимающая реальность человеческой судьбы: никто из нас не может спасти другого, но в то же самое время мы не должны ослаблять наши усилия помочь другому спасти себя самого. Всякая любовь, не знающая этого предела, но в то же время притязающая на «спасение души» другого человека, еще не избавилась от претенциозных амбиций.

Для психоаналитика вряд ли требуются дальнейшие доказательства верности сказанного о наставнике дзен. Фрейд полагал, что независимость пациента от аналитика лучше всего устанавливается посредством зеркальной, безличной позиции аналитика. Но и такие психоаналитики, как Ференчи, Салливан, я сам и другие, подчеркивающие необходимость личностной взаимосвязанности аналитика и пациента как условия понимания, полностью согласятся с тем, что такая взаимосвязанность должна быть свободной от всякой сентиментальности, от нереалистичных искажений и в особенности от любого — пусть самого утонченного и косвенного — вмешательства аналитика в жизнь пациента, даже ради его благополучия. Если пациент желает улучшения, хочет измениться, то это прекрасно, и аналитик намерен ему в этом помочь. Если его сопротивление слишком велико, то ответственность за это лежит не на аналитике. Он отвечает за свои силы и познания, предложенные пациенту, он отдает себя пациенту, чтобы способствовать достижению им цели своих поисков.