Дзен в большом городе

Как объяснить ей то, что мы с ним вросли друг в друга? Что нам расстояние не мешает чувствовать стук сердца и улыбки другого?

— Я к тебе по делу, — подняла я глаза на нее, ставя точку в бесполезном разговоре.

— Говори, — кивнула она.

— Вер, вот скажи — как можно человеку поставить охранку без его ведома?

Она помолчала, раздумчиво глядя на меня, не торопясь съела пирожок и вопросила:

— Своему охламону, что ли?

— Дэну, — с нажимом поправила я.

— А чего он сам-то, против?

— Против, — печально кивнула я.

— Вот остолоп, это же сколько б денег сэкономил, — покачала она головой. — Ты же за свои охранки деньжищи несусветные дерешь!

— Так они и действуют год!

— Ну-ну, разобиделась сразу! Мне-то что? Я чужие деньги считать не буду, я — не Лорка-Святоша.

— Что, опять эта змеюка под меня копает? — насторожилась я.

Святоша меня страсть как не любит, факт общеизвестный. И не упускает возможности с божьей помощью напакостить.

— Жалуется, что ты деньжищи заколачиваешь, а на церковь десятину не сдаешь!

— Чего? — возмутилась я. — А Святоше об этом откуда известно? Она что, меня со свечкой около церковного ящика караулит?

— Пьяной она тебя тут как-то видела. И курящей!

— Вот ведь врет, вехотка старая!

— Да я ей тоже сильно не поверила. Но в одном она права — в грехе ты с мужиком-то живешь.

— Слушай, я тебе говорю — это наше дело.

— Смотри, обрюхатит и бросит.

— ВЕРА!!!

— А ты на меня голос не повышай, — спокойно сказала ведьма. — Мое дело предупредить, а дальше сама думай, взрослая уже.

— Вер, у меня и так настроение паскудное, ты еще подливаешь.

На колени ко мне забралась трехцветная кошка-пеструшка, свернулась калачиком и заурчала от счастья под моей ладошкой.

— Успокоя дать? Недавно варила, у соседки совсем нервы никудышные стали.

— Лучше совет дай, — вздохнула я. — Как же мне Дэна в охранки-то закутать, а?

— Совет, говоришь, — Вера задумалась, рассеянно сжевала пирожок и наконец молвила: — А если ему заговоренную на охрану вещь подарить?

— Вер, ему кошка сегодня снилась, какая к черту вещь, — устало призналась я.

— Ого, так с этого и надо было начинать! — теперь она смотрела сочувственно, с традиционной русской жалостливостью во взоре. — Ну, коль так, то у твоего милого два пути. Или сделать охранку, или…

— Ну? — тихонько подтолкнула я запнувшуюся ведьму.

— Ну или пусть хлебнет горюшка, — пожала она плечами. — Все одно — жениться не хочет, чего ради тебе стараться.

— Да хочет он жениться!

Вера выразительно хмыкнула. «Ври больше, — было написано у нее на лбу, — да если б он тебе предложил — ты б давно уже поперед него в загс побежала!».

Я досчитала до десяти, выдохнула и очень вежливо спросила:

— Более вариантов нет? Я к тебе за советом пришла, надеясь что ты меня поопытнее, глядишь чего и подскажешь умного.

— А я тебе умного не сказала, значит? — усмехнулась она.

— Я это и так знаю, Вера. Я же мастер по охранкам, забыла? Но вот как сделать так, чтобы против воли поставить охранку — мне не сообразить. Там же нужно участие человека, сонного его не заговорить, понимаешь?

Вера чуток подумала и предложила:

— А оморочку на него сделать? Навесь пояс рабства, как миленький сделает все, что скажешь.

— Ну да, а потом сниму с него заклятье послушания, и он уйдет. Не простит он мне такого.

— Так память стери да и все!

— Ты умеешь? — жестко спросила я ее. — Умеешь стереть память так, чтобы только вот этот эпизод убрать? Лично я — нет. Получится еще как с той девочкой, Пелагеиной клиенткой.

Тогда нам всем пришлось попахать. Девочка та пережила изнасилование, и кто-то очень умный подсказал родителям, что можно сходить «к бабушке», та память и сотрет, не будет малышка рвать себе сердце воспоминаниями. По мне, так тут хватило бы успокоя да снятия тоски, но меня никто не спросил. И Пелагеюшка, старый и опытный мастер, и та не смогла ювелирно сработать — вместе со сценой изнасилования из памяти девочки выпало слишком много. Папу забыла напрочь, подруг не узнавала, кое-что из школьного курса стерлось. Пришлось нам всем вместе собираться да переделывать работу Пелагеи.

— Святоша может, — помолчав, напомнила Вера.

— Святоша многое может, так что мне, в ножки ей кланяться идти? — хмыкнула я.

— Тогда не знаю, — развела Вера руками.

— А если подумать? — почти жалобно спросила я, заглядывая ей в глазки. — Верочка, ну кошка ведь. Сама понимаешь, как это серьезно. Помоги, а?

— Ну, разнылась, — неодобрительно цыкнула ведьма.

— А как не ныть, я же без него жить не могу, — несчастно и очень искренне призналась я.

— Дура девка, — покачала она головой.

Я молчала.

— Ну ладно, — решилась она наконец. — Можно помочь твоей беде.

— Как? — вскинула я на нее глаза, полные безумной надежды.

— Ты погоди, — поморщилась ведьма. — Плата сильно высока!

— Насколько высока?

— Лет десять жизни.

Я невольно присвистнула. За печкой кто-то возмущенно завозился.

— Ты мне домового не высвистывай, он мне еще от прабабки достался, — строго велела Вера.

— А что за обряд-то такой?

— На двойника. Вызовешь духа своего ненаглядного да и сделаешь на него обряд. Все, что сделаешь с духом — отразится на Дэне.