Дзен в большом городе

— Твой любимый швейцарский нож при тебе? — перебила я его, — режь ветки, душа моя. Покойников я и сама не боюсь, меня больше бабка Лукерья беспокоит. Если ночевать останемся — она к рассвету все нервы вытреплет и всю кровь выпьет.

— А по мне, так милая старушка, — удивился он.

— Все они, старушки, милые, пока спят зубами к стенке, — мрачно процедила я.

— Магдалина, у тебя старушкофобия какая-то, — укорил меня любимый. — Вон, на Лору-Святошу вечно жаловалась, а она, между прочим, тут звонила мне, о тебе спрашивала.

— Это когда она звонила? — я аж ветки ломать перестала от изумления. Мир сошел с ума, коль Лора обо мне справляется у Дэна! В жизни б не поверила, но крестик, что висел на шее Дэна, уверял в обратном.

— Сегодня и звонила, — пожал он плечами. — Видишь, какая старушка заботливая? Все выспросила: не кашляешь ли ты, не чихаешь, обещалась в гости зайти, проведать.

— С ума сойти, — растерянно протянула я. Поведение Святоши просто обескураживало.

Дэн развязал мой пояс на куртке и обвил им здоровенную кучу добытых веток.

— Пошли, — сказал он, взваливая вязанку себе на плечи.

— Здрасьте! А мне что, с пустыми руками возвращаться?

— Конечно. Тебе вечером стриптиз танцевать, так что не утруждайся, а то знаю я тебя! Задерешь ноги в потолок и скажешь, что зверски устала и у тебя болит голова.

Глаза его смеялись, и я помимо воли улыбнулась вслед за ним.

— Пошляк! — лицемерно заявила я ему, но он, не слушая меня, уже шел к машинам.

— Что-то долго вы ходили, — недовольно посмотрела на меня Лукерья по возвращении.

— Целовались, — любезно объяснила я, предвкушая как она сейчас заведется.

— Да мне без разницы, что вы там делали, — неожиданно зло сказала она. — Застряли тут по твоей милости, вечер на носу, а тебе все хаханьки да хихоньки.

— Дамы, не ругайтесь, — обворожительно улыбнулся Дэн. — Полчаса — и мы разъедемся по домам. Магдалина, что у нас на ужин?

— Пицца, — хмуро ответила я, расстроенная выпадом Лукерьи. — По дороге закажу, пока доедем — как раз и доставят.

— А ты на ней еще жаниться хотел, ишь, готовить-то она и не умеет, косорукая, — зашептала бабка Иоанну.

Тот неопределенно хмыкнул, а я воровато перекрестилась — Дэн укладывал ветки под колеса Иоанновой машины и ничего не слышал. Пока он ходил за тросом к своей машине, я наклонилась к шевроле и тихонько сказала:

— Баб Лукерья, ты что, хочешь, чтобы батюшка Иоанн с фингалом в церковь вернулся?

— С чего бы это? — насторожилась она.

— Ну так и молчи при моем Дэне про ваше сватовство, ясно? — рявкнула я. — Он у меня парень простой, его долго придется уговаривать, что Иоанн на самом деле в меня не влюблен, а просто жертва поклепа!

— Какого такого поклепа? — взвилась она.

— Если они подерутся — я сама Серафиму все расскажу, ясно? — веско сказала я. — И про все твои делишки расскажу, вот так-то!

Я блефовала. Грешков ее я не знала, только что бросающаяся в глаза вредность, но покажите мне человека старше тридцати, у которого нет на совести ни одного постыдного проступка, который он жаждет сокрыть от окружающих?

Бабка припухла, растерянно глядя на меня. Потом перевела взгляд на Иоанна и неуверенно пискнула:

— Забижают, батюшка.

— Молись о гонителях твоих, — доброжелательно посоветовал он. — Все в воле Божьей.

Глаза его блеснули ехидством. Так ее, Вань, а то совсем обнаглела. Ладно, я сегодня не растерялась, сыграла спектакль, а то пришлось бы нам обоим по ее милости кардинально менять свои судьбы. Иоанн стал бы священником, женатым на ведьме, ужас-то какой! А я бы стала попадьей. Подруги бы оборжались.

— Магдалина, — позвал меня Дэн.

Я обернулась, всмотрелась в его лицо, лаская любимые черты взглядом.

— Любовь моя, отойди в сторону, пособирай ромашки, — велел он. — Иоанн, готовься, сейчас дернем тебя.

Перечить Дэну я не стала, пошла в поле. С ромашками были проблемы ввиду погодных условий, так что я просто бродила кругами, всматриваясь в землю. Признаться, я надеялась найти под ногами какие-нибудь нужные корешки. Машины тут ездят редко, так что выхлопные газы не испоганили травки. Летом бы сюда, ох я и оторвалась бы!

Примерно через полкилометра вдоль дороги я набрела на сапог. Отличный такой сапог, от Вичини, заляпанный грязью, но видно, что почти не ношеный. Недоуменно нахмурившись, я подняла его двумя пальчиками, изумляясь тому, как он сюда попал. Глянцевая коричневая кожа крокодила, высокое голенище до колена, острый нос, высокий тонкий каблук, лодыжка кокетливо обернута норковым хвостиком. Хм, такую бы модель и я поносила. Неужто это местные пейзане столь изысканно развлекаются — выкидывают нафиг неподходящую им обувку? Но почему только один сапог?

Подумав, я принялась прочесывать местность. Минут через сорок основательно стемнело, но я к тому времени успела увериться — второго сапога поблизости не было. Чудеса, да и только!

Спохватившись, оглянулась назад. Наверняка обе машины уже вытащены и все ждут меня. И правда, Дэн с Ванькой стояли на обочине и о чем-то беседовали, бабульки не торопясь шли по направлению ко мне.

— Вытащили? — поинтересовалась я для проформы, когда мы встретились.