Дзен в большом городе

Потом я вызвала Димку, мертвого Димку и повенчала кусочек моей души с ним. Это навсегда будет залогом того, что ни один мертвец не поднимет руку на жену мертвого, ведя я в их мире — своя. Таким было мое обучение некромантии до третьей ступени. Жестоким, Но оно того стоило.

Теперь меня порой даже кладбищенские путают, принимая за покойницу. Впрочем, я до сего дня все равно не рисковала входить на погост без обряда, с кладбищенским шутки плохи.

— Магдалина, — раздался сзади хриплый голос, и я обернулась.

Алекс двигался с ощутимым трудом. Кожа его серела на глазах, становилась пергаментно-безжизненной.

— Режь вену! Быстро! — велела я. — Откупайся кровью, тех капель, что ты выдавил из пальца — мало!

Он беспрекословно взмахнул катаной, и на землю полилась тонкая алая струйка.

— Ты еще можешь вернуться, — шепнула я ему, и… неожиданно укорила себя за такую доброту.

— Не надо за меня решать! — снова повторил он злым голосом и упрямо пошел по тропинке меж развороченных могил.

Я двинулась за ним. Шла, вдыхая некроауру, чувствуя, как клубится она в легких, вытесняя остатки кислорода.

— Прочесываем кладбище? — негромко спросил Алекс.

— К чему? — пожала я плечами и протянула руку вперед. — Я чувствую живых, они там.

— Живых? — раздумчиво протянул Алекс и как-то странно взглянул на меня.

— Идем же, — нетерпеливо сказала я и пошла по тропинке.

— Ты уже не боишься? — спросил мне в спину парень.

— Чего? — спокойно спросила я не оборачиваясь. — Чего, Алекс? Все нормально!

Он молча пошел за мной.

Обостренным слухом я чувствовала, как земля мягко шуршит под его ногами, слышала, как капает на землю его кровь. И замечала, что она течет из раны все медленнее и медленнее. А впереди я уже различала запах старого дерева, пропитанного темной магией, скуление Лоры и … еще один голос. Мертвый и властный.

— Эта …[3] мне пальцы отрубила, как же я теперь колдовать буду? Ну да я ее отвела на Авдотьинское кладбище, теперь только к утру выберется, никто нам не помешает.

— И кто сейчас будет колдовать? Кто будет делать замещение?! — женский голос, словно шелест страниц древней книги… Надо очень было постараться, чтобы уловить в нем злость и раздражение.

— Подожди недельку, вылечу руку и все будет хорошо!

— Но где мы потом возьмем такие роскошные тела?! Молодые, сильные, уже нашедшие свое место в жизни?

— Мало ли в деревне народа! Заманю и…

— Я не желаю быть дояркой.

— Выбора все равно нет! — жестко сказала Лора. — Колдовать я не могу, и заменить меня некем.

В этот миг словно что-то мягкое и невесомое коснулось моих закрытых век, погладило и удовлетворенно ушло в сторону.

— Незаменимых ведьм нет. Я попрошу Магдалину сделать это.

Она знала, что я тут.

Я взяла Алекса за руку и ускорила шаг.

— Да где же ты ее возьмешь! — взвизгнула Святоша, — она дороги не знает, проплутает до рассвета! Никогда ей не найти это кладбище! А если и найдет — не войдет!

Из-за поворота показалась небольшая, наспех сляпанная избушка. Наверняка могильщики хранили в ней раньше лопаты и прочий инструмент.

— Магдалина, заходи, — усмехнулся мертвый голос и я, покрепче сжав руку Алекса, шагнула внутрь. Дверь сзади заскрипела и со стуком захлопнулась.

— Приветствую, — холодно сказала я, в упор глядя на Святошу. Та застыла, глядя на меня безумным взглядом, потом вскочила, кинулась за спину сидевшей за столом женщине:

— Это она!!!

— Я знаю, — медленно ответила та.

Несомненно, это была покойница. Она скукожилась, усохла, но тело свое смогла сохранить от разложения. И веяло от нее не тленом — магией. Темной и вязкой.

— Где мои? — сухо спросила я ее. — Отдай мне их — и я уйду, никого не тронув.

Святоша захохотала.

— Знать, моська, ты сильна, коль лаешь на слона! — заносчиво крикнула она. — Перед Надеждой я-то как дитя малое и неразумное, а ты ей угрожать вздумала.

— Помолчи, — уронила мертвая ведьма, и Лора осеклась. А та повернула ко мне глаза, прикрытые веками, внимательно посмотрела и неожиданно участливо спросила: — Девочка, ты ведь пришла сюда за любимым, да?

Я кивнула.

— Кто из них ранил твою душу, девочка? Священник, прекрасный, как грех, или второй, что так похож на мертвого Ворона?

Я вздрогнула, как от удара.

— Откуда ты знаешь? — непроизвольно вырвалось у меня.

— Я все знаю про мертвых, — устало сказала она. — Девочка, если бы не умер твой Ворон, знаешь, чем бы кончилась ваша сказка? Через год-полтора он бы начал забывать, что ты ему родная. Он бы привык к твоей любви, перестал восхищаться тем, что видит ежедневно. Ты бы ему приелась, и перестало бы его сердце замирать от нежности при вашем утреннем поцелуе. Однажды он бы тебе изменил, потом второй, на десятый ты бы узнала и сердце твое разорвалось бы от горя, но это бы его не тронуло. Он разлюбил бы тебя, девочка, и бросил бы и тебя, и ваше дитя. Так что благодари небо, что он умер и ты хранишь в сердце прекрасную сказку, не омраченную ложью и предательством.

— К чему ты это говоришь? — холодно спросила я.