Дзержинский

В ноябре один лихой кавалерист, четырежды георгиевский кавалер, добирался из Минска до родной донской станицы. Позже он вспоминал, как работало тогда железнодорожное сообщение в прифронтовой полосе. К станции подходили редкие составы, на них набрасывались толпы людей в шинелях, лезли на крыши, висли на подножках. Случалось, что паровозные бригады убегали. Солдаты принимались сами формировать эшелоны. Одни разыскивали вагоны, другие — паровозы и машинистов, третьи добывали топливо и воду, затем все принимались размахивать перед железнодорожниками револьверами и винтовками, требуя отправки. Так и добрался до дому наш кавалерист — впоследствии командир Первой конной, а еще позже — советский маршал Семен Михайлович Буденный.

Глава восемнадцатая. ДНИ, ПОТРЯСШИЕ МИР

Хроникерами Октябрьской революции выступили два американца: Джон Рид и Альберт Рис Вильямс. Голоса отечественных репортеров до нас из того времени не дошли.

Вдвоем или порознь, Рид и Вильямс, не знавшие русского языка, ухитрились стать очевидцами едва ли не всех наиболее значимых событий, происходивших в Петрограде за полгода, начиная с сентября 1917-го. Они встречались с руководителями российских партий, дипломатами, военными. Бывали в штабах подготовки восстания и противодействия восстанию. Слушали и записывали то, о чем спорили петроградцы на митингах. Ездили на фронт. Находились в Зимнем дворце до и во время штурма, затем оказались среди делегатов II съезда Советов. Когда двинулись на Петроград Керенский и Краснов, американцы отправились на передовую. После Октября штабом антибольшевистских сил какое-то время являлась Петроградская дума. Что там обсуждали? Ни у кого не найдем, кроме как у американцев. Вильямс описал и единственное заседание Учредительного собрания.

Колоритные детали из книги Рида «Десять дней, которые потрясли мир»:

«...Из проходной Путиловского завода после смены выходят сорок тысяч уставших рабочих. Куда они направляются? Слушать ораторов. Митинги стихийно возникают в поездах, трамваях — повсюду.

...Линия фронта 12-й армии, за Ригой. В окопах — босые, истощенные люди, страдающие от голода и болезней. Американцы потрясены, их встречают вопросом: “Привезли ли что-нибудь почитать?”

...На заседании Петроградского совета один из солдат начинает выступление так: “Товарищи! Я привез вам привет с того места, где люди роют себе могилы и называют их окопами!”».

Для русского помещика Шульгина те же люди — взбунтовавшаяся чернь, которую он желал бы полоснуть из пулемета. Шульгин в те дни думал: если удастся остановить революцию ценой 50 тысяч жертв, то это будет задешево купленное спасение России.

В Зимнем дворце в ночь штурма Рид наблюдает и факты грабежа, и попытки борьбы с ними:

«...В одной из комнат солдаты срывают с кресел тисненую кожу — себе на сапоги.

...Красногвардейцы и солдаты разбивают ящики прикладами, вытаскивают из них ковры, белье, фарфоровую посуду. Кто-то кричит: “Товарищи! Ничего не трогайте! Это народное достояние!” Крик поддерживают не меньше двадцати голосов. Находятся борцы с расхитителями. На выходе из дворца красногвардейцы с револьверами заставляют выходящих выворачивать карманы.

...Защитницы Зимнего прячутся в задних комнатах. Восставшие не знают, как с ними поступить. В конце концов женщин отвозят на Финляндский вокзал и на поезде отправляют к месту расположения их части.

Газеты возмущены убийством князя Туманова, чей труп выловлен в Мойке. Родственники опровергают: князь жив, хотя и арестован. Тогда утонувшим считают генерала Денисова. Но и Денисов обнаружился. В итоге оказалось, что трупа вовсе не было.

В Петроградской думе в пику Съезду Советов объявлено бессрочное заседание. Создан Комитет спасения. Приходят радостные для аудитории сообщения: профсоюз железнодорожников Викжель отказывается признать власть большевиков. Телеграфисты изгнали направленного к ним комиссара, отключены все телефоны Смольного. Небольшевистские газеты декретов советской власти не публикуют. Комиссар Урицкий явился в Министерство иностранных дел требовать тайные договоры, и знаете, что ему ответили? Попросили удалиться. Ура!

Комитет спасения сразу включился в работу: отправил своих представителей в банки, правительственные учреждения, позаботиться, чтобы там не выполняли поручений Совнаркома. Думцы решили создавать подобные комитеты в провинции. Что еще? Снарядили комиссию для переговоров с Керенским. И все пребывают в приподнятом настроении: “Большевики хотят диктовать волю интеллигенции?.. Ну, мы им покажем!..”».