Дзержинский на фронтах Гражданской

Многие агенты иностранных спецслужб выдавали себя за перебежчиков по политическим мотивам. Только в Ленинградском военном округе в 1923—1925 гг. их число достигло 7157 человек, в том числе 3209 русских, 711 финнов, 936 эстонцев, 660 латышей, 96 немцев, 242 литовца, 283 поляка, 141 еврей, 2 румына и лица других национальностей. В 1926 г. на границе СССР задержано 54 269 нарушителей, из них 17 434 были перебежчиками (задержанными без контрабанды). К тому же с окончанием военных действий значительно увеличилось число нарушений государственной границы вражескими лазутчиками и контрабандистами. О масштабе заброски агентуры в страну можно судить по тому, что только на участке пяти пограничных отрядов западной границы за 1922—1925 гг. было задержано 2742 нарушителя, из которых 675 оказались разведчиками империалистических государств.

Шпионские и эмигрантские центры в своей работе опирались на многочисленные антисоветские организации. В Семиречье действовала белогвардейская организация полковника Бойкова, в которой состояло более 1 тыс. человек. В Белоруссии группа эсера Ю. Листопада в г. Слуцке вела антисоветскую агитацию, призывала крестьян к неуплате налогов, саботажу и террору, вела подготовку восстания. В Ростове-на-Дону бывшим царским генералом К.Э. Ухтомским создана «Армия спасения России». Сторонники Ухтомского установили связь с рядом бывших офицеров, с Деникиным, начали вести вербовку на заводах, в железнодорожном депо, связались с «партизанскими отрядами на Дону и Кубани. Ухтомский разработал план восстания и захвата города»[770].

Летом 1921 г. ОО ВЧК в Красной армии установлена заговорщицкая организация под названием «Донская повстанческая армия», которая подразделялась на девять т.н. «полков», объединенных штабом ДПА во главе с командующим, скрывавшимся под именем Орленок. Он оказался слушателем Академии Генштаба, коммунистом с 1918 г., опытным боевым командиром Красной армии и в момент ареста был начальником штаба 14-й кавалерийской дивизии армии Буденного[771].

О численности лиц, состоявших в контрреволюционных организациях в середине 1920-х гг., дают некоторое представление данные губернских, областных, краевых и народных судов об осужденных за контрреволюционные преступления. Таковых в 1924 г. насчитывалось 1564, в 1925 г. – 1042 человека[772].

Советские органы госбезопасности противостояли спецслужбам противника, используя в своей практической деятельности формы и методы, которые не были в арсенале средств других государственных органов власти и управления. Если в годы военного коммунизма основные усилия чекистов были направлены на борьбу с внутренней контрреволюцией, то после Гражданской войны для ограждения Красной армии и Красного флота от происков спецслужб капиталистических государств, белой эмиграции и противников советской власти.

Применение различных методов борьбы во многом зависело от поведения политических противников. «После Гражданской войны, – говорил Дзержинский, – наши внутренние враги – бывшее офицерство, буржуазия и чиновничество царское – разбиты, распылены. Теперь этой массы, сплоченной контрреволюционной, нет, мы их распылили, разбросали; часть из них убежала по ту сторону фронта, часть из них уничтожена и часть, потеряв всякую надежду на скорую победу, покорилась экономической нужде и пошла навстречу советской власти, поэтому для чрезвычайных комиссий заканчивается период разрастания. Фронт неимоверно для них сократился, и нет нужды расправляться с массовыми сплочениями, с группами; теперь система борьбы и у наших врагов изменилась, теперь они стараются пролезть в наши советские учреждения, чтобы, находясь в наших рядах, саботировать работу, чтобы дождаться того момента, когда внешние наши враги сломят нас, и тогда, овладев органами и аппаратами власти, использовать их против нас… Эта борьба, если хотите, уже единичная, эта борьба более тонкая, и тут надо разыскивать, тут нельзя в одно место бить. Мы знаем, что почти во всех наших учреждениях имеются наши враги, но мы не можем разбить наши учреждения, мы должны найти нити и поймать их. И в этом смысле метод борьбы должен быть сейчас совершенно иной»[773].

Говоря о жизнеобеспечении деятельности советских войск, известный исследователь истории советских органов безопасности доктор исторических наук А.А. Зданович выделил несколько групп угроз:

«1. Упущения и даже преступные действия при решении проблем тылового обеспечения, недостатки в эксплуатации и хранении оружия, боевой техники и боеприпасов.

2. Просчеты в мобилизационном планировании и мобилизационной подготовке войск.

3. Проблемы в постановке боевой подготовки, обучении военных кадров.

4. Издержки при решении организационных и кадровых вопросов.

5. Снижение уровня морально-политического состояния войск и их лояльности…»[774]. Именно на это должны были обращать внимание в своей работе сотрудники особых отделов.