Дж. С. Сэлинджер и М. Булгаков в современных толкованиях

Сэлинджер – абсолютный профессионал в литературном творчестве, он относится к своему искусству очень серьезно, отмечает Дэвид Л. Стивенсон (83, с. 36). Преданный высокому стилю в литературе, Сэлинджер блестяще использует иронию при разработке сюжета романа «Ловец во ржи». Он обращается к неоднородной по своему составу аудитории, т. е. к образованным читателям высшего и среднего класса, и амбициозно предлагает им различные аспекты современного отчуждения в обществе. Чувствительный и восприимчивый Холден Колфилд слишком хорошо осведомлен о разногласиях между явными намерениями и скрытыми мотивами как своих поступков, так и поведения знакомых людей, желая чувствовать себя свободным в любом окружении (83, с. 40).

Основная лингвостилистическая характеристика романа «Ловец во ржи», по мнению Д. Л. Стивенсона, – правдоподобие диалогов, а также соответствующих жестов и телодвижений персонажей. Диалоги всегда наполовину забавные и наполовину отчаянные, поэтому текст постоянно находится между комедией и трагедией. «Однако ни один из эпизодов романа не демонстрирует полностью особую наклонность Сэлинджера к стилю комедии, хотя почти каждый эпизод до какой-то степени комичен» (83, с. 40).

Преподаватель английского языка Гарвардского университета Уильям Вигенд убежден, что Холден Колфилд, как и другие персонажи прозы Сэлинджера, не является критиком общественной жизни. У него проблемы внутренние, собственные, а не общественные. Словом, «банановая лихорадка», как называет это состояние У. Вигенд, совершенно личное дело героя «Ловца во ржи». Холден Колфилд – жертва своего постоянного духовного несовершенства, а писатель во всех произведениях ищет конкретное спасение от этого недуга (88, с. 123).

«Банановая лихорадка» – это ощущение нехватки чего-то нужного, что и вызывает страдание. Холден Колфилд болен этой лихорадкой не потому, что он кого-то ненавидит или кого-то боится, а вследствие того, что он не может избавиться от своих воспоминаний обо всех тех, кого он встречал и знал в своей жизни. Именно их ему и не хватает.

Холден Колфилд огорчен не тем, как люди относятся к нему, а тем, как они относятся друг к другу. Дэн Вейкфилд начинает свою статью цитатой из Достоевского о том, что ад – это страдание от невозможности любить. Холден Колфилд в «Ловце во ржи» считает отвратительными ситуации отсутствия любви, а еще более мерзким – притворство под видом любви (86, с. 180).

Таким притворством он называет речь бывшего ученика школы Пэнси, некоего Оссенбергера, который стал предпринимателем и заработал кучу денег на дешевых похоронных бюро. Оссенбергер рассказывает ученикам о том, как он любит молиться за покойников Христу. Но Холден уверен, что он просто заталкивает покойников в мешок и швыряет в речку, а Христу молится, чтобы тот послал ему побольше покойников (77, с. 17).

Холден способен найти подлинную любовь в мире детей, которые еще не научились омерзительным ритуалам притворства. Мир любви Холден находит также и в своем воображении, в своей мечте о спасении детей от падения с обрыва на краю ржаного поля или в мечте о хижине, которую он построит далеко на Западе, на опушке леса, как уголок для любви и убежище от лжи (86, с. 182).

Творчество Сэлинджера возникло не на пустом месте. Если верить свидетельству его друга и редактора, сотрудника журнала «Нью-Йоркер» Уильяма Шона, которому посвящена книга «Фрэнни и Зуи», Сэлинджер об этом сказал так: «Когда писателя просят рассказать о своей профессии, он должен подняться и громко прокричать имена авторов, которых он любит. Я люблю Кафку, Флобера, Толстого, Чехова, Достоевского, Пруста, О’Кейси, Рильке, Лорку, Китса, Рембо, Бернса, Э. Бронте, Джейн Остин, Генри Джеймса, Блейка, Кольриджа. Я не называю имен ныне живущих писателей, ибо считаю это неэтичным» (48, с. 21).

О русских переводах «Ловца во ржи»

Роман Дж. Д. Сэлинджера переводили на русский язык Р. Я. Райт-Ковалева, С. А. Махов и М. Немцов. В 1960 г. Р. Райт-Ковалева, переводя роман, дала ему название «Над пропастью во ржи»[7]. Л. С. Кустова в 1964 г. отметила, что «все критики признали перевод прекрасным», а К. И. Чуковский в одной из своих последних статей даже поставил Р. Райт-Ковалеву «в первые ряды мастеров перевода» (10, с. 72).

Произведение Сэлинджера «Ловец во ржи» весьма трудно для перевода, поскольку в нем есть особая интонация, которую Л. С. Кустова называет лирически взволнованной и доверительной. Герой романа Холден Колфилд непосредственно обращается к читателю, и Р. Райт-Ковалевой удалось передать ритм этих обращений, который обычно создается «порядком слов, композицией целого отрывка текста, логическими ударениями, пунктуацией», а не только лексикой и синтаксисом (10, с. 72). Переводчица при этом строит короткие фразы с совершенно четкими логическими ударениями. А ритм перевода в соединении с интонацией как раз и воспроизводит особый сэлинджеровский стиль.