Читаем Дж. С. Сэлинджер и М. Булгаков в современных толкованиях полностью

Булгаковский Пилат после произнесения приговора услышал «за крыльями дворца» «тревожные трубные сигналы, тяжкий хруст сотен ног, железное бряцание», это выходила римская пехота, разместившаяся во флигелях «в тылу дворца»[74]. Место этих флигелей видно и на макете Виппера – между дворцовой оградой и тыльной стеной дворца оставлено пространство, где размещались различные службы.

Когда Пилат после объявления приговора повернулся и пошел по помосту к ступеням, конвой повел троих осужденных, чтобы вывести их на дорогу, ведущую на запад, за город, к Лысой горе, пишет Булгаков. Согласно плану Виппера, можно предположить, что конвой двигался вдоль дворцовой ограды и, пройдя через западную часть Нижнего Города, вышел к городским воротам, ведущим на Яффскую дорогу.

Что же касается кавалерийской алы, если проследить ее путь по макету (и помнить, что она у Булгакова выходит рысью к Хевронским воротам и далее – на перекресток, где сходятся южная дорога, ведущая в Вифлеем, и северо-западная, ведущая в Яффу), то ала выскочила к Воротам Долины (они называются также Хевронскими, Яффскими или Авраамовыми, пишет Виппер). Именно у этих ворот, видим мы на випперовском макете, что Вифлеемская дорога пересекается с Яффской, и этот путь к Голгофе, действительно, кратчайший.

Имеются и текстуальные параллели романа Булгакова со словесным описанием Иерусалима, принадлежащим перу Виппера. Улицы Иерусалима были «узки и кривы», пишет Виппер[75]; «в кривых его и путаных улицах», – вторит ему Булгаков[76]. Виппер пишет о золотых остриях, окружавших плоскую крышу храма и ярко блиставших при солнечных лучах[77]. Булгаков описывает глыбу храма «со сверкающим чешуйчатым покровом»[78]. Во дворе у храма размещались лавки и столы менял, сообщает Виппер; у Булгакова Иуда пробегает там же «мимо меняльных лавок»[79]. Виппер объясняет, что название Гефсимания означает «тиски для выжимания масла»; Булгаков описывает «масличный жом с тяжелым каменным колесом», когда Иуда попадает в Гефсиманский сад[80]. «И не водою из Соломонова пруда, как хотел я для вашей пользы, напою я тогда Ершалаим», – говорит булгаковский Пилат Каифе[81]. У Виппера этот водоем также называется «прудом Соломона»[82]. «Храмовый холм» Булгакова[83] соответствует «храмовой горе» Виппера[84]. У Булгакова речь идет о «дворце первосвященника Каифы»[85], Виппер также называет дом первосвященника «дворцом»[86]. Булгаковский Пилат хотел подвергнуть Иешуа заключению в Кесарии Стратоновой, «то есть именно там, где резиденция прокуратора»[87]. Виппер пишет, что прокураторы Иудеи «имели резиденцию свою в Caesarea Stratonis»[88] и т. д.

На наш взгляд, загадка изумительного по своей живописности и точности булгаковского описания древней столицы Иудеи решается не столь трудно. Как при описании перемещения героев своих романов по Киеву и Москве Булгаков держал в памяти всю топографию этих городов, так же, работая над «библейскими главами» «Мастера и Маргариты», он видел перед собой тот город, который реконструировал Ю. Ф. Виппер. Словом, как справедливо сказал Сергей Даниэль, «сторонники так называемого средового подхода к архитектуре найдут в текстах Булгакова, именно то, существование чего столь же реально, сколь и трудно для логических определений, – образ среды»[89].


Список литературы

1. Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. – М., 1975. – 502 с.

2. Булгаков М. А. Белая гвардия. Театральный роман. Мастер и Маргарита. – М., 1973. – 816 с.

3. Виппер Ю. Иерусалим и его окрестности времен Иисуса Христа. Историко-географическое описание с планом. – М., 1975. – 623 с.

4. Гёте И.-В. Об искусстве. – М., 1975. – 623 с.

5. Готье Т. Два актера на одну роль. – М., 1991. – 528 с.

6. Даниэль С. Архитектура в прозе Михаила Булгакова // Вопр. искусствознания. – М., 1994. – № 4. – С. 169–178.

7. Шарден Д. // Искусство. Книга для чтения по истории живописи, скульптуры, архитектуры. – М., 1961. – С. 200–201.

8. К.Р. Царь Иудейский. Драма в четырех действиях и пяти картинах. – СПб., 1914. – С. 184.

9. Лакшин В. Булгакиада. – Киев, 1991. – 64 c.

10. Петровский М. Мифологическое городоведение Михаила Булгакова // Театр. – М., 1991. – № 5. – С. 14–32.

11. Пушкин А. Евгений Онегин. Драмы. – Л., 1949. – С. 567.

12. Ревиль А. Иисус Назарянин. – СПб., 1909. – Т. 1. – XIX. С. 370.

13. Тан А. Москва в романе М. Булгакова // Декоративное искусство. – М… 1987. – № 2. – С. 22–29.

14. Эдершейм А. Жизнь и время Иисуса Мессии. – М., 1900. – Т. I. – 868 c.

15. Эльбаум Г. Анализ иудейских глав «Мастера и Маргариты» М. Булгакова. – Ann Arbor, 1981. – 137 c.

16. Яновская Л. Треугольник Воланда. К истории романа «Мастер и Маргарита». – Киев, 1992. – 189 c.

17. Pope R.W.F. Ambiguity and meaning in «The Master and Margarita»: The role of Afranius // Slavic rev. – Seattle, 1977. – Vol. 36. – N 1. – P. 1–24.

Перейти на страницу:

Все книги серии Humanitas

Индивид и социум на средневековом Западе
Индивид и социум на средневековом Западе

Современные исследования по исторической антропологии и истории ментальностей, как правило, оставляют вне поля своего внимания человеческого индивида. В тех же случаях, когда историки обсуждают вопрос о личности в Средние века, их подход остается элитарным и эволюционистским: их интересуют исключительно выдающиеся деятели эпохи, и они рассматривают вопрос о том, как постепенно, по мере приближения к Новому времени, развиваются личность и индивидуализм. В противоположность этим взглядам автор придерживается убеждения, что человеческая личность существовала на протяжении всего Средневековья, обладая, однако, специфическими чертами, которые глубоко отличали ее от личности эпохи Возрождения. Не ограничиваясь характеристикой таких индивидов, как Абеляр, Гвибер Ножанский, Данте или Петрарка, автор стремится выявить черты личностного самосознания, симптомы которых удается обнаружить во всей толще общества. «Архаический индивидуализм» – неотъемлемая черта членов германо-скандинавского социума языческой поры. Утверждение сословно-корпоративного начала в христианскую эпоху и учение о гордыне как самом тяжком из грехов налагали ограничения на проявления индивидуальности. Таким образом, невозможно выстроить картину плавного прогресса личности в изучаемую эпоху.По убеждению автора, именно проблема личности вырисовывается ныне в качестве центральной задачи исторической антропологии.

Арон Яковлевич Гуревич

Культурология
Гуманитарное знание и вызовы времени
Гуманитарное знание и вызовы времени

Проблема гуманитарного знания – в центре внимания конференции, проходившей в ноябре 2013 года в рамках Юбилейной выставки ИНИОН РАН.В данном издании рассматривается комплекс проблем, представленных в докладах отечественных и зарубежных ученых: роль гуманитарного знания в современном мире, специфика гуманитарного знания, миссия и стратегия современной философии, теория и методология когнитивной истории, философский универсализм и многообразие культурных миров, многообразие методов исследования и познания мира человека, миф и реальность русской культуры, проблемы российской интеллигенции. В ходе конференции были намечены основные направления развития гуманитарного знания в современных условиях.

Валерий Ильич Мильдон , Галина Ивановна Зверева , Лев Владимирович Скворцов , Татьяна Николаевна Красавченко , Эльвира Маратовна Спирова

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки