Джаг

— На это нечего рассчитывать. Чтобы оторваться от земли, нужно развить большую скорость. Остановиться будет просто невозможно. При резком торможении самолет развернется на ледяной полосе и перевернется. А поскольку баки полные, он взорвется, и от нас не останется и следа.

— А если не тормозить?

— Тогда самолет врежется в лес и сгорит там. И последняя деталь! Нужно добраться до оранжевого флажка и не выскочить из намеченной колеи. Если я не смогу удержать самолет…

Гарри не закончил фразу, да в этом и не было необходимости. Джаг и так все понял. Удачный взлет самолета был столь же вероятен, как и появление жаркого солнца за Полярным кругом.

Время от времени Джаг бросал взгляд на Кавендиша, который лениво ковырял лопатой снег. Вероятно, разведчик был прав: скорее всего, их проект закончится крупной неприятностью. Нужно быть сумасшедшим, чтобы решиться на подобный риск.

Еще секунда, и Джаг отказался бы от полета. Но перед его глазами вновь всплыла картина чудовищной резни. Он не мог бросить Энджела. У него не было никого, кроме Джага. При воспоминании о ребенке, он улыбнулся. Энджел не был им в полном смысле этого слова, но трудно было подобрать другое, более точное слово. А для Джага он всегда был и останется ребенком.

Увидев, что Гарри внимательно смотрит на него, Джаг заволновался.

— Вы не хотите лететь? — спросил он у Гарри.

— Конечно же хочу! Но если ты будешь стоять столбом, мы никогда не взлетим!

Согласно кивнув, Джаг с удвоенной энергией принялся за работу.

Припорошенный тонким слоем снега «юнкерс» ждал своего часа в самом начале взлетной полосы у стены завода. После продолжительной обкатки, его двигатель работал ровно и мощно. Гарри на совесть отрегулировал зажигание и подачу топлива. Джаг, не имевший ни малейшего понятия о работе механизмов, воспринял его работу, как некое священнодейство.

Стоя возле фюзеляжа «юнкерса», Джаг внимательно наблюдал, как Энджел кружится в небе. Странно, но он взлетел в тот самый момент, когда самолет был выведен на взлетную полосу. Поднявшись в воздух, Энджел что-то торжествующе прокричал, словно понимая, что люди также готовы к вылету.

Гарри словно с цепи сорвался — он волчком кружился вокруг самолета, отдавал какие-то бестолковые команды и в тысячный раз требовал проверить то один узел, то другой.

Как и положено пилоту, он надел большие темные очки, которые делали его похожим на мотоциклиста, орды которых носятся по дорогам, подошел к Джагу и кивком головы указал на низко плывущие облака.

— Надо спешить. Посмотри на небо. Когда оно приобретает такой оттенок, пурга может зарядить на целую неделю.

Джаг согласно кивнул и резко обернулся, почувствовав, что за спиной кто-то стоит. И действительно, он нос к носу столкнулся с Кавендишем, в руках которого был карабин, а за спиной — мешки с золотом.

— Что такое? — удивился Джаг.

— Я лечу с вами, — невозмутимо пояснил Кавендиш и, повернувшись к Гарри, спросил: — Это, надеюсь, допустимо с точки зрения технических возможностей самолета?

— Что касается веса, то тут нет никаких проблем. Машина рассчитана на боевую нагрузку в четыре тонны. Нам столько не набрать. Проблема заключается в другом — это двухместный самолет. В кабине спиной друг к другу садятся летчик и стрелок-радист. «Юнкерс-57», его еще называли «Штукас» — штурмовик. Он может наносить бомбовые удары, атаковать на бреющем полете. А вот здесь находится сирена. Когда воздух попадает в эти отверстия, раздается такой вой, что противник на земле не знает, куда бежать от страха! Нужно попробовать, она должна работать!

Гарри замолчал, подошел к шасси и любовно погладил обтекатель.

— Прекрасная машина, не правда ли? Она хорошо поработала в свое время! В воздушных боях с истребителями — вряд ли, у нее невысокая скорость, а вот при штурмовках наземных и надводных целей — обязательно! Самолет мог нести до пяти бомб: четыре легких под крыльями и полутонную — под фюзеляжем. Сзади располагался пулемет стрелка-радиста, еще два находились в крыльях. А это воздушные тормоза. Они смонтированы на нижней плоскости крыльев и предназначены для гашения скорости при посадке и облегчения выхода из пике.

Посмотрев на Гарри, увлеченно рассказывавшего о самолете, Джаг понял желание старика остаться на своем заводе даже одному. Нет, он не боялся умереть от холода, голода или усталости, отправившись куда-нибудь в путь. Его удерживал здесь только самолет. Только самолет и ничто другое. Нужно было видеть, с каким воодушевлением он рассказывал о нем. В своих объяснениях Гарри уделил особое внимание выходу из пике. На вопрос Джага, что это означает, Гарри, нахмурив брови, изобразил этот маневр рукой.