Джаг

Развалившись на мягком диване, держа в руках лист пергаментной бумаги, Галаксиус, задрапированный в белоснежную тогу, декламировал поэму собственного сочинения. Три собачонки породы пекинес, свернувшись клубочком, расположились рядом с ним.

Равнодушный к искусству поэзии Джаг рассеянно слушал Галаксиуса, внимательно разглядывая окружающую обстановку, малейшие детали которой в решающий момент могли приобрести первостепенное значение.

Здесь роскошь бросалась в глаза еще больше, чем где-либо. Весь вагон был обтянут красным бархатом с орнаментом и украшен многочисленными картинами, написанными яркими, кричащими красками. С голубого потолка, усыпанного серебряными звездами, свисали планеты из красной меди, имитирующие Млечный путь.

Позади Галаксиуса в одном из углов стоял рояль, сквозь прозрачный корпус которого можно было видеть весь его механизм: переплетение длинных стальных струн и сложную систему фетровых молоточков. Один из фаворитов Галаксиуса — юноша с длинными белокурыми волосами — брал диссонирующие аккорды, подчеркивая тем самым благозвучие стихов Супроктора, который продолжал читать свое творение перед группой приближенных и фаворитов, слушавших его более или менее внимательно.

В вагоне царил мягкий полумрак: горели только свечи в тяжелых серебряных подсвечниках, расставленных на комодах из дорогого дерева, над креслами, составленными в ряд для желающих уединиться, и на огромном низком столе в форме буквы «S», уставленном сверкающими блюдами с жареной дичью, сдобой, медовыми сладостями и глубокими чашами, наполненными винами разных сортов — сладкими и терпкими. Вино пили ковшами или из высоких хрустальных бокалов.

Джаг с любопытством оглядел присутствующих, надеясь увидеть знакомые лица. Первым он заметил Донка. Скрестив руки на груди, он неподвижно стоял у канделябра, безучастный ко всему, погруженный в одному ему известные мысли.

— Посмотрите-ка, кто к нам пришел! — воскликнул вдруг Галаксиус, прекратив декламировать свои напыщенные вирши. — Это же наш чемпион! Но как он изменился!

Все моментально повернулись и посмотрели на Джага. Но в устремленных на него взглядах он не заметил доброжелательности и сочувствия.

— Чего же вы ждете, почему не приветствуете героя, как подобает в таких случаях?

Раздались жидкие аплодисменты. Встрече явно не хватало теплоты, особенно со стороны любимцев Галаксиуса, которые с плохо скрываемым неудовольствием смотрели на нового фаворита, способного отодвинуть их на второй план.

— Это наш лучший рекрут, — произнес Галаксиус, не обращая внимания на реакцию своего окружения. — Если бы вы видели, как он сражался сразу с пятью противниками!

— Надеюсь, тогда он был храбрее, чем сегодня после обеда! — ехидно заметил кто-то из присутствующих.

Джаг никак не отреагировал на этот выпад. Похоже, новости распространялись здесь очень быстро.

— С холодным оружием он, должно быть, сильнее! — заключил другой.

— Ну, ну, — приструнил их Галаксиус, делая вид, что сердится. — Я вижу, вы снова ходили подсматривать в зеркало без амальгамы в большой ванной комнате, а ведь я запретил это! Ну, да ладно, ошибки молодости простительны… Однако, по вашим словам, у него не все прошло гладко с Сервиклонами. Наверное, эти милые маленькие существа впервые не справились со своими обязанностями. Представляю себе, как они огорчились… Ведь они такие чувствительные. Что тебе не понравилось в них, дорогой Джаг? Может быть, ты находишь их слишком женственными? Ничего не поделаешь, оставалась только эта модель, и мне пришлось взять их. Должен признаться, что лично мне они очень нравятся. Я не люблю настоящих женщин за их выделения, вечно у них что-то где-то течет. А с нашими Сервиклонами — никаких проблем. Они всегда сухие. Я охотно пользуюсь ими, хотя у меня другие вкусы. Ну, а ты? Каковы твои предпочтения?

Вопрос застиг Джага врасплох. Увильнуть от него было невозможно, а уклончивый ответ не решал проблему никоим образом. Разумеется, Галаксиус приобрел его из прихоти и заплатил очень дорого. Теперь же он, несомненно, не преминет воспользоваться своим правом во всех смыслах этого слова. Все это никак не устраивало Джага. Прижатый к стене, он оказался в затруднительном положении.

Чтобы выиграть время и смягчить свой ответ, он начал издалека.

— Я убил Баскома — того, кто хотел меня продать, — из-за того, что он убил человека, которого я считал своим отцом, — сказал он. — Трое его компаньонов не сделали мне ничего плохого, но я убил их, потому что они оказались в дурном обществе. А вот у четвертого негодяя была слишком легкая смерть. Я предпочел бы, чтоб он мучился подольше. Этого четвертого — его звали Баз — посетила пагубная мысль изнасиловать меня! Вы удовлетворены моим ответом?

Неожиданно для Джага Галаксиус рассмеялся.