Джагала

Я напрягся, когда братья приготовились поднять меня. Михей подхватил за плечи, его старший брат — за ноги. Больно не было. Я действительно поправлялся. Вот он, здоровый образ жизни.

Кстати о здоровье: ну и здоровыми же были эти двое! Они пронесли меня черным ходом как перышко, если их что и задерживало, то лишь несовпадение габаритов меня и лестницы.

Еще важнее то, что никто вроде бы нас не заметил — а я, Лойош и Ротса смотрели в шесть глаз.

Снова я окунулся в вонь, а затем меня устроили в повозке. Михей взял вожжи, отец Нойж сел рядом с ним, а брат Михея пристроился рядом со мной. Михей щелкнул вожжами, лошадь медленно тронулась, Ротса и Лойош кружили вверху, наблюдая.

Переезд прошел нормально. Повозку подбрасывало, но больно мне почти не было.

Потом меня достали из повозки как тюк с товаром и перенесли на какое-то суденышко. Рассмотреть его я не успел. Там меня положили в гамак, что оказалось куда удобнее, чем я полагал. Отец Нойж ушел, не попрощавшись и даже не взглянув на меня. Вокруг меня и сверху все время раздавались звуки шагов.

Лойош и Ротса все время нервничали и оглядывались. Я — нет: если что-то пойдет не так, сейчас уже ничего не поделаешь. В моем деле без толики фатализма никак, иначе с ума сойдешь, волнуясь о том, чего не изменить.

Я почувствовал, как судно отходит от причала, как нас подхватывает течение; и расслабился. В безопасности.

Так в общем и было.

В прошлом я имел не слишком приятный опыт океанского плавания[14]. Но сейчас все было совсем иначе. Будь у меня вторая жизнь, наверное, я провел бы ее на речной барке, уже потому, что здесь я мог спать. Конечно, я не видел, как мы оставили Бурз позади, но легко себе это представляю. И спал я той ночью отменно.

Плаванье продолжалось три дня, за это время я не видел никого из команды — и вообще никого, кроме Михея, который приносил поесть и помогал мне позаботиться о том, о сем. Парень почти не разговаривал, что вполне меня устраивало: мне и самому было не до беседы.

Я спросил, как мы движемся, он ответил — прибудем завтра. Я спросил, был ли он раньше в Фенарио, он сказал — нет. Я поинтересовался, как ему это нравится, он промолчал. Что-то его беспокоило, но я не хотел интересоваться, раз он сам не хотел об этом упоминать.

Вечером парень принес обычный ужин — ковригу серого хлеба и миску острого гуляша из свинины. Когда он подходил ко мне с подносом, Лойош внезапно снялся с места, встал между нами и зашипел на Михея.

Парень остановился, посмотрел на него, на меня, и спросил:

— Откуда он знает?

Не знаю, отвисла ли у меня челюсть.

— Ты хочешь меня убить?

— Не знаю, — он сверлил меня взглядом, который казался совершенно бесстрастным. — Но подумываю. — Парень повернулся, приподнял рубаху и показал рукоять очень большого и очень длинного ножа, подвешенного сзади к поясу.

Я уставился на него.

— Почему?

— А вы посмотрите, что вы наделали, сколько зла причинили.

— И что же я наделал?

— Из-за вас убили мастера Чеура, арестовали всех старшин Гильдии, и колдуны, должно быть, тоже ваших рук дело. Не знаю. — Он не отрывал взгляда. — Сколько людей вы убили?

Странно, каким спокойным оставался его голос. Клянусь, полгода науки, и я бы сделал из парня убийцу.

— Я никого и пальцем не тронул.

— Сколько?

— В Бурзе? Семерых.

— Вы убили семерых. Вот так вот.

— Наверное, тебе не стоит меня убивать, — заметил я, — иначе ты будешь не лучше меня. Сам-то я, правда, не думаю, что я такой плохой. И кроме того, — кивнул я в сторону Лойоша и Ротсы, — у меня есть защитники.

— Но я еще не знаю, убивать ли вас, — проговорил Михей.

— А как ты узнаешь?

— А как ВЫ узнали?

— А. Ну да, я просто притягиваю неприятности. Ладно. Знаешь, почему я сделал все это?

Он покачал головой.

— Хочешь, расскажу?

Михей медленно кивнул.

— Тогда отойди на пару шагов, пусть Лойош чуть расслабится.

Так он и сделал, а потом сел.

— Почему я ушел из дому, — начал я, — разговор особый и тебя не касается. Мой дом на Западе, в Империи. Но семья моя родом из Фенарио. Мой отец…

— Но вы ведь человек.

— Да, но в каком-то смысле я больше драгаэрянин, чем человек. Не суть важно. Мой отец умер, когда я был совсем молодым, а мать — еще раньше, я никогда ее не знал. Но хотел узнать, кем она была. Это понятно?

Михей чуть заметно кивнул, ничего не добавив.

— Я узнал, что ее имя было Мерс.

— Узнали?

— Это не мое имя, хотя могло бы быть им. — Я пожал плечами. — В общем, я хотел разыскать ее семью — свою семью. Я узнал про этот город и бумажную мельницу, и он казался вполне подходящим местом, откуда можно было начать поиски, а из дому я все равно ушел. Так что я пришел сюда с единственным намерением — увидеть свою семью, познакомиться с ними, может, узнать их чуть поближе.

Я усмехнулся.