Джагатай-Хан: Боевой Ястреб Чогориса (ЛП)

— Не упрощай им задачу. Корабль должен все время перемещаться. — Суровое лицо Хана приобрело почти мальчишеское выражение. — Если хотят найти нас, пусть попотеют.

6

Минуло два стандартных месяцам вернее, довольно близкий к этому срок с точки зрения независимого наблюдателя. Легион провел три небольшие кампании, молниеносные рейды на бывшие планеты-угодья нефилимов. Белые Шрамы отточили ратное мастерство, но не встретили серьезного сопротивления. Вероятнее всего, Цинь Са оказался прав: они не оставили в живых ни одного ксеноса. Теперь орду противостояли только человеческие отбросы бывшей рабовладельческой империи, готовые сражаться даже после того, как у них отняли чужеродных богов и ангелов.

Воины снова сжигали соборы, разрушали города и отправляли рапорты следующим за ними флотилиям Согласия, извещая их о том, что миры готовы к повторному заселению и официальному принятию в Империум. «Буря мечей» проникала все дальше в неизвестный космос и мчалась так стремительно, что астропатическая связь с Корпусом Логистики стала даже менее надежной, чем обычно.

Однако флагману так и не удавалось стряхнуть с кормы сенсорную аномалию, которая преследовала V легион еще до высадки на Хоаде. Она представляла собой слабый, призрачный сигнал на одном из приборов дальнего обнаружения — такие попадались при анализе аномальных откликов после широкоугольного сканирования.

Во время глубинных варп-прыжков Есугэй нередко подходил к Хану с насмешливым выражением лица.

— Опять то же самое? — спросил Джагатай при последней такой встрече.

— Думаю, они махнули рукой на приборы, — ответил тогда грозовой пророк. — Теперь в моих снах звучат шепоты.

«Глориана» неслась дальше в прежнем безжалостном темпе, который поддерживала с тех пор, как покинула вакуумные доки Луны в новых геральдических цветах и с непомерно усиленными плазменными приводами. Но лишь после того, как флагман достиг границы субсектора и приготовился к рывку во мрак неисследованной пустоты — в так называемый Залив Лхострум, — фантомная отметка превратилась в нечто осязаемое.

— Нас вызывают, Каган, — доложил главный связист «Бури мечей» за семь часов до очередного запланированного перехода через имматериум.

Вскинув бровь, примарх обернулся к Таргутаю, который стоял возле командного трона.

— Имперцы? — спросил Хан.

— Судя по идент-кодам, Девятый легион Астартес — точнее, их основной корабль, «Красная слеза».

Как только главный связист умолк, на авгурных линзах вспыхнули строчки рун.

— Примарх Кровавых Ангелов просит о встрече с братом-примархом Пятого легиона, Звездных Охотников, — нараспев произнесла госпожа астропатов «Бури мечей» со своего высокого сиденья, опутанного клубками синапсных кабелей. — Он приносит поздравления в связи с тем, что мы так долго уходили от погони, и теперь запрашивает разрешения подняться на борт для формального знакомства.

Джагатай какое — то время размышлял, наблюдая за приближением отметок на локаторе. Другие звездолеты по-прежнему находились вдали от зоны прямой видимости и с трудом поддерживали крейсерскую скорость «Глорианы», собирающейся войти в прыжок.

— Ч_To думаете? — спросил Есугэй.

— Что я предпочту не пускать брата сюда, а посмотреть на его корабль изнутри. — Поднявшись с трона, Каган жестом велел воинам кэшика начать приготовления. — И что тебе лучше пойти со мной.

Флагман Девятого легиона оказался в равной мере орудием войны и произведением искусства. Каждую поверхность его десятикилометрового корпуса украшали классические образы ваальской культуры, носители которой обитали в ржаво-красных пустынях, где из — под песков выступали реликты прежней, более утонченной цивилизации, сгинувшей в катастрофических войнах, Некоторые утверждали, будто Кровавые Ангелы обязаны поразительным чувством прекрасного именно этому сочетанию окружающего разора с наследием ушедших эпох. Их почтение к прошлому неразрывно переплелось с горьким осознанием того, как бессердечна история. Воины творили с прицелом на вечность, наполняя свои шедевры как силой, так и изяществом, и поэтому они казались непокорным криком, что отвергал изменчивость бытия, едва не уничтожившую ваалитов.

Пока челнок Хана летел вдоль длинной верхней секции корабля, чтобы затем подняться к башням командного мостика, примарх рассматривал почти чрезмерно пышное убранство планширей и взрывозащитной обшивки. Золотые лица под резными локонами волос, бронзовые узоры на угольно-черных пластинах, изгибы опорных элементов конструкции, перемежающиеся чисто декоративными пристройками. На фоне «Красной слезы» флагман Джагатая казался ободранным, напоминал осколок кости рядом с ларцом самоцветов.

— Ими можно восхищаться, — заметил Каган, глядя, как внизу мелькают шпили и купола.

Цинь Са оставался невозмутимым — вождь кэшика не любил излишеств. Таргутай выглядел как — то неопределенно: он, как всегда, одинаково внимательно следил и за видимым миром, и за незримым.

— Нас изучают, — наконец сообщил Есугэй. — Они не стесняются применять колдунов.

Хан резко взглянул на него:

— Могучих?