Джайна Праудмур: Приливы Войны

Более подходящей погоды нельзя было и желать. Стоял яркий день, голубое небо было чистым, а ветер - достаточно сильным, чтобы воспользоваться им, но не столь буйным, чтобы поднять волнение на море. Оркестр играл бодрую, вдохновляющую музыку - военные и традиционные песни каждой страны и расы, напоминавшие о том, откуда они родом.

Глядя на толпу, Вариан заметил, что для праздничной атмосферы у людей были слишком мрачные лица, даже слезы на глазах. Это была война, а не просто перестрелка солдат перед ужином. Он планировал ее так тщательно, как только мог, и собирался сам возглавить войска, хотя знать и пыталась убедить его остаться. Он не мог отправлять мужчин и женщин на смерть, не стоя плечом к плечу с ними. И когда он вышел на третий ярус гавани, под большую статую льва Штормграда, собравшиеся народы повеселели. Потому что знали, что он - один из них.

Он поднял руки, выйдя вместе с сопровождавшими его Броллом, Седогривом, Меггакрутом, Талууном и тремя дворфами Стальгорна. Перед ними развевались флаги всех цветов; толпа кричала. Он опусти руки, призывая к тишине.

- Граждане Альянса, - начал Вариан; его голос достигал всех страждущих слушателей, - всего лишь несколько дней назад Орда совершила акт злодейства столь расчетливый, столь отвратительный, что на него можно ответить только призывом к войне. И вы ответили. Вы стоите передо мной, готовые сражаться и умереть, если это будет необходимо для того, чтобы сохранить самое доброе и лучшее в этом мире. Орда начала эту войну, не мы... но во имя Света, мы ее закончим!

Толпа взревела. На лицах блестели слезы, но лица эти улыбались.

- Нападение на Терамор даже невозможно описать должным образом. Есть противники, а есть враги; есть цивилизованные существа, а есть чудовища. В свое время я не делал подобных различий. Но сейчас есть шанс сделать наш путь более светлым и праведным. Решив взорвать мана-бомбу над густонаселенным городом - гнусный акт полнейшей трусости - Гаррош ясно дал понять, кто он есть на самом деле. И раз те, кто, как и он, выбрали путь чудовищ, то мы будем относиться к ним соответствующим образом.

Вариан продолжил: Мы не будем мстить. Мы поступим иначе. Но мы будем сражаться! Мы остановим их, а они прекратят свои бесконечные завоевания. Мы будем олицетворять все, за что борется Альянс, и мы едины как никогда. Я стою сейчас перед вами не один, а с королем Генном Седогривом. Его народ сумел обратить свое проклятье в дар. Воргены будут сражаться так, как вы никогда не видели, от всего своего сердца, доказывая тем самым, что они, в отличие от наших противников, не чудовища. Без помощи дворфов и гномов, наших братьев и сестер, эти великолепные суда никогда не были бы построены вовремя, чтобы спасти остальной Калимдор от нашествия Орды. Множество кораблей калдорай, наших старых союзников, ждут своего часа, чтобы присоединиться к нам, дабы оказать всю возможную помощь в их освобождении. И дренеи, являющие собой образец добра и справедливости, что было ясно еще с момента их прибытия в наш мир, также стоят здесь, и они готовы проливать свою кровь за других.

Он отступил и развел руки в стороны, показывая всем, что они, наконец, могут выразить свою признательность. Его же признательность никогда не была более искренней. Никогда Вариан не был более признателен своим верным друзьям и тем, кто пребывал подле него. В течение долгого, очень долгого времени не было слышно ничего кроме аплодисментов благодарного народа.

Вариан возобновил свою речь.

- Как вам известно, сегодня я отправляюсь в поход вместе с нашими храбрыми моряками. Я оставляю того, кто достоин править вами, если возникнет такая необходимость. Того, кто уже правил ранее.

Вариан кивнул. Андуин, находившийся все это время возле одного из массивных орудий, увидев знак отца, вышел вперед. Принц был одет в синие и желтые цвета Альянса, его золотоволосую голову венчал простой серебряный обруч; его сопровождали два дренея-паладина в сияющих доспехах. Хотя он был намного ниже их, но именно на нем скрестились взоры всех присутствующих. Принца встретили радостными возгласами и овациями, и Андуин слегка покраснел, так как не привык выступать перед публикой. Он поднял руки, призывая народ к тишине, чтобы начать уже свою речь.

- Боюсь, мне не дано радоваться, когда наши мужчины и женщины уходят в бой, - сказал он. - Даже если на то нет более праведного повода. Орда жестоко обошлась с нами, и мы не можем это игнорировать. Все, кто верит в справедливость и честь, должны выступить против ужасов Терамора…

Вариан внимательно слушал, вспоминая, как после всего описанного его сыном Джайна превратилась из мудрой и сострадательной женщины в нечто желающего - нет, жаждущего - мести и насилия.