Джаханнам, или До встречи в Аду

Руслан напрягся. Андриенко был назначен в край недавно, но в соответствии с новым пониманием роли прокуратуры развернулся круто. Он уже поменял управляющих на пяти предприятиях, обложил данью ментов и судебных приставов и в настоящий момент выяснял отношения с ФСБ. А стало быть – и с покровителями Руслана. Свою бескомпромиссность Андриенко объяснял удивительно просто. «Я два миллиона заплатил за назначение, – говорил он, – надо отбить».

Шарик рулетки провальсировал по кругу последний раз, заколебался и скатился на цифру 13. Черные.

Ольга Николаевна сгребла выигрыш, повернулась и поплыла по залу, раздвигая могучим серебристо-черным форштевнем губернскую элиту.

Андриенко рассерженно покосился на Костю Покемона: тот выиграл довольно много. Костя в ответ оскалил белые волчьи зубы.

«Нет, это совсем не голливудский фильм», – раздраженно подумал Руслан, обозревая мониторы. В голливудских фильмах в казино играли одни молодые женщины в платьях, сидящих на них, как шкурка на абрикосе, и обольстительные мужчины с повадками Джеймса Бонда. Среди русской публики мало кто уступал Ольге Николаевне габаритами, и только китайцы, молодые, холеные, худощавые, сверкали раскосыми глазами и белоснежными манишками. Китайцы постоянно приезжали в Кесарев. В самом Китае азартные игры были запрещены, и в приграничном Кесареве число казино перевалило уже за двадцать. Почти половина из них китайцам и принадлежала, но даже Руслану, чье казино считалось за элитный клуб, китайцы приносили больше половины дохода.

Надо было идти вниз и приветствовать Ольгу Николаевну, но что-то удерживало Руслана на месте. Предчувствие. И нехорошее. А предчувствия Руслана никогда не подводили. Без них бы тридцатидевятилетний выпускник физмата, бывший комсомольский активист и сын ссыльного чеченца Руслан Касаев никогда не стал одним из крупнейших бизнесменов Кесаревского края. Косточки его давно бы сгнили в земле.

Руслан поднялся из-за стола и подошел к пуленепробиваемому окну. Там, внизу, лежала ухоженная сентябрьская ночь: лепестки роз на клумбах сплетались в слово «коралл», море дышало влагой и солью, и в фонтанах, подсвеченных мощными прожекторами, прыгали красные и зеленые шарики.

Пора было идти к губернаторше. Руслан отвернулся от окна и взглянул на себя в зеркало. Точеный римский профиль. Тщательно выбритый час назад подбородок. Совершенно белая кожа – чтобы она была еще бледней, Руслан почти никогда не ездил на юг и даже летом две недели провел в Аргентине. Безукоризненный черный костюм в тонкую полоску, белая рубашка, шелковый галстук и туфли от Джона Лобба, и подо всем этим – безупречно сложенное, высокое и поджарое тело.

Он бы ничем не отличался от европейца, если бы не волосы цвета дегтя и черная волчья щетина, вызревавшая на щеках с удивительной скоростью: Руслан брился два раза в сутки как минимум. Это было тем более обидно, что предки Руслана происходили из Гуни, гуноевцы считались казацким тейпом, и из четырех братьев Руслана трое были рыжеволосыми и голубоглазыми.

Над стремлением Руслана выглядеть как русский – он даже официально поменял отчество с Абусалимовича на Александровича – в городе подшучивали, но шутить удавалось только очень влиятельным людям.

Как и большинство чеченских коммерсантов и тем более бандитов, Руслан мастерски владел искусством мгновенно превращать безобидное застольное вышучивание в жесткий наезд с криками «да как ты, сука, меня назвал?» – наезд, после которого собеседник оказывался кругом виноват перед Русланом, а то и должен ему.

Но сейчас из старинного зеркала в золоченой раме на Руслана глядел человек с типично европейской – ну, скажем, итальянской – физиономией в безупречном деловом костюме; и никто бы при случайном знакомстве не заподозрил, что по-настоящему фамилия этого европейца писалась даже не Касаев, а Хасаев.

Слишком известная фамилия.

Он бы и сам хотел это забыть.

За окном послышался легкий шум, и Руслан снова повернулся к стеклу. У подъезда стояли два черных «Лексуса», оба в сопровождении джипов охраны. Раскосые их фары отражались в струях фонтанов, и суровые охранники в камуфляже следили за сине-красным швейцаром, распахивающим дверцу первой машины.

Из машины показалась лысая голова Артема Сурикова – хозяина половины кесаревских заправок и Кесаревского НПЗ. Отсюда, сверху, Суриков казался смешным толстеньким человечком с оттопыренными ушками, но Руслан знал Артема Ивановича, как одного из самых богатых и опасных людей края.

Из следующей машины выскочил плотный пятидесятилетний человек в джинсах и простой белой майке. По виду его можно было принять за охранника Сурикова или бандита. Это был начальник краевого управления ФСБ генерал-майор Савелий Рыдник, неофициальный партнер и Сурикова, и Руслана. Рыдник протянул руку, и на асфальт, напоенный сполохами огней и фонтанов, ступила стройная красавица в розовом платье, тесном и прозрачном, как шкурка сосиски. Лола, поп-звезда краевого значения и жена Рыдника. К удивлению Руслана, генерал приехал не с девочками, а с женой.