Джакузи для Офелии

Маркиз прекрасно знал, что Пу И обожает играть с разными бумажками, поэтому не поленился развернуть клочок — вдруг это что-то нужное. Бумажка представляла собой кусок страницы какой-то старой газеты или журнала. Леня разгладил листок и прочитал несколько словосочетаний и слов: «холмогорская порода», «тем более что», «надои» и «искусственное осеменение».

— Очень интересно! — оживился он. — Пу И, разбойник, где ты взял эту бумажку? У нас в квартире такого быть никак не может! Это что-то из жизни крупного рогатого скота, а у нас только мелкий, да еще пернатые…

«За скота ответишь!» — гавкнул Пу И.

— Ну-ну, я пошутил, — повинился Леня, — да вот, кстати, тут и написано мелкими буквами в конце страницы: «Племенное животноводство». Кажется, был раньше такой специализированный журнал, только это было очень давно… Пу И, откуда ты это взял?

Песик глядел проникновенно, и Леня понял.

— Пу И, признавайся, ты вытащил это из того злосчастного пакета, где якобы разбились яйца? Наверняка эта прохиндейка, Лолкина подруга, завернула что-нибудь в старую газету для жалости. Дуреха Лолка увидела бы и совершенно расклеилась. Впрочем, она и так дала себя элементарно провести. Теперь слушай, Пу И. Значит, эта баба заморочила Лолке голову и объяснила свое присутствие тем, что она живет тут рядом. И показала дом. Думаю, что на всякий случай, чтобы подстраховаться, она и вправду сняла в том доме комнатку. Вдруг Лолка не оказалась бы столь легковерной и захотела поглядеть на ее жилье? И страницу из старого журнала эта злодейка могла взять только в той квартире, больше неоткуда. Это теперь такой раритет… Журнал этот раньше распространяли только по подписке, еще бы — какому нормальному человеку придет в голову купить в ларьке «Племенное животноводство»? Это нужно только специалистам. Значит, я сейчас иду на почту и выясняю там, кто в том доме выписывал раньше данный журнал. Возможно, побывав в его квартире, я сумею узнать что-то важное.

С этими словами Леня нагнулся, чтобы завязать шнурки на ботинках, и столкнулся с умильным взглядом Пу И. Песик сидел у двери, и намерения его были ясно видны.

— Ни за что, Пу И, я не возьму тебя с собой, ты слишком приметный, все сразу поймут, что я связан с Лолой!

Но песик глядел так умоляюще, что сердце Маркиза дрогнуло.

— Ладно, но только на почту!

Пу И радостно запрыгал.

На почте стоял крик — кому-то недодали корреспонденцию. В отделе посылок замерла длиннющая очередь. Тетка в окошке еле шевелилась, возможно оттого, что устала таскать тяжеленные посылки. Леня поглядел, как девица самого унылого вида штемпелюет письма — как при царе Горохе, цивилизация не коснулась этого сложного технического процесса. У него замелькало в глазах и зашумело в ушах от стука. Пу И потянул к выходу, обежал дом и поцарапался в дверь, где было написано: отдел доставки.

В отделе доставки Пу И показал цирковой номер. Он прыгнул через Ленины руки, сомкнутые в кольцо, и прошелся на задних лапах. Почтальонши громко умилялись. Нужный дом оказался в ведении самой старой из них — Семеновны.

— Ну это же надо, что за собачка! — приговаривала старуха, с уважением глядя на Пу И. — Такой маленький и такой умный!

— Еще охранять может, — с гордостью говорил Леня, — воров совершенно не боимся, такой лай поднимет!

— Ест много? — деловито осведомилась Семеновна.

— Нет, так, чуть-чуть поклюет. Утром кашку, вечером простоквашку! Очень неприхотлив!

Тут Маркиз слегка приврал для пользы дела, но Пу И не стал возмущаться.

— Ой, мне бы щеночка, — протянула Семеновна, — самое то для меня — маленький, умный, охраняет, да еще и ест мало!

— На щенков у нас очередь, — сообщил Леня, — могу вас записать.

— Запиши, милый, — обрадовалась старуха, — а ты чего пришел-то? По какому такому делу?

— А дело у меня такое, что спросить хочу: кто в том сером доме выписывал журнал «Племенное животноводство»?

— И, милый! — старуха махнула рукой. — Это ж когда было-то! Василий Петрович выписывал, из семнадцатой квартиры. Он в этом институте работал, ну, где коров изучают, чтобы больше молока давали, свиней опять же, чтобы ели меньше, а толстели больше…

— Институт животноводства?

— Ну, если такой есть, то, значит — он, — подтвердила почтальонша. — Только это было-то лет двадцать назад, — а сейчас он…

— Помер? — расстроился Маркиз.

— Кто — Василий Петрович? Да нет! Жену похоронил, дочку в Америку отправил, а сам живехонек! Там и живет, в семнадцатой… А тебе он зачем?

— Поговорить бы с ним…

— Тогда, — старуха отчего-то покосилась на Пу И и рассмеялась, — возьми его с собой, иначе разговора не получится.

Серый угловой дом в их микрорайоне держался наособицу. Сам по себе дом был не так уж плох, но одной своей стороной выходил на шумный проспект, а другой — на не менее шумную улицу. Торцом дом стоял в узком переулке, и последняя сторона выходила в темный, захламленный и вонючий двор-колодец, каких немало в центре города.