Джакузи для Офелии

— Ну, с лицом понятно, что ничего не понятно, — сказал, поморщившись, Василий Ликбезович, прерывая затянувшееся молчание, — а вот если по другим признакам судить — одежда, руки, телосложение, рост опять же… волосы… Знаком он вам?

— А как же ж! — подала голос из-под стола понятая. — Как не знаком! Конечно, знаком! Очень даже знаком. Конечно, насчет телосложения не скажу, этим я не интересуюсь, поскольку приличная женщина и давно на пенсии, но насчет остального — точно скажу. Почитай, каждый день его видела. Как он здесь поселился, так и шастает. То вверх по лестнице идет, то вниз… потому как его квартира аккурат напротив моей, так мне это все доподлинно известно! Только тогда, известное дело, с лицом у него было все в порядке, в приличном виде оно состояло.

— То есть вы его каждый день на лестнице встречали? — уточнил полицейский. — Гудронов, фиксируй! Понятая показала, что ежедневно встречала потерпевшего на лестнице…

— Чего это вы такое говорите? — возмущенно перебила его тетка. — Ничего я его не встречала!

— Тьфу! Как же не встречала, когда только что говорила, что встречала! Что на лестнице его видела!

— Так одно дело видела, а другое дело — встречала! Видеть я его точно — видела, а встречать — не встречала!

— Тьфу! Как так? Ничего не понимаю! — полицейский достал из кармана клетчатый платок и вытер выступивший на лбу пот.

— Непонятливый какой попался! Я же ясно говорю — я его, почитай, каждый день видела, а сама-то я на лестницу редко выхожу! У меня и по дому дел всяких много, некогда еще по лестницам болтаться!

— А как же ты его видела, если сама не выходишь?

— А глазок на что? — тетка смотрела на полицейского, как на несмышленое дитя. — У меня в двери специально на то глазок имеется. Когда мой зять, который на государственной службе, дверь устанавливал, я так и сказала, чтобы непременно на двери глазок…

— Ах, глазок! Ну, тогда понятно!

— И аморальный облик его образа жизни тоже могу обрисовать.

— Как же так, если вы его только через глазок наблюдали?

— Мало ли, что через глазок! И через глазок много увидеть можно, были бы глаза! А глаза у меня, слава богу, чтением не порчены!

— И что же вы через глазок наблюдали?

— Первое, — понятая всем телом развернулась к Василию Ликбезовичу и начала загибать пальцы, — первое, это что на работу он не ходил. Уйдет, конечно, иногда, да вскоре и вернется, да все в разное время. Нет того, чтобы утром раненько уйти, а в восемнадцать часов вернуться, как мой зять, к примеру, который на государственной службе…

Серафима Петровна, должно быть, увидела в глазах полицейского такое выражение, что не стала дальше развивать свою любимую тему и вернулась к потерпевшему:

— Второе, это — бутылок он много приносил, и нет, чтобы как люди — водку, там, или портвейн, а все больше разные иностранные бутылки, у которых наклейки яркие. Я раз в магазине на такую бутылку посмотрела — просто так, ради интереса, мне-то оно ни к чему, так у ней цена такая, что другому пенсионеру на месяц хватит! А если человек на работу не ходит, а бутылки такие покупает, так какой у него выходит аморальный облик?

Тетка с важным видом оглядела своих слушателей и продолжила:

— И третье же, что никогда он не принесет из магазина картошки там или, к примеру, настоящих макарон, а все пакеты импортные с разными готовыми продуктами, а это тоже немереных денег стоит! И все время, как он здесь поселился, так беспременно такое безобразие! Так какой у него после этого образ жизни получается?

— Все время, как поселился? — переспросил полицейский. — А когда он здесь поселился? Недавно, выходит?

— Да месяца два, не больше. Это ведь он только снимает квартиру, от хозяина. Сам-то хозяин где-то за границей проживает, а квартиру этому сдал… потерпевшему, с целью извлечения нетрудовых доходов. Сейчас, конечно, все позволяют, а только я скажу — это спекуляция…

— Ладно, — Василий Ликбезович откашлялся, — насчет этого не нам с вами решать, а вот лучше скажите: если вы регулярно около глазка дежурите, так, может, и гостей его видели? Кто к нему приходил?

— Это почему же я около глазка дежурю? — тетка недовольно поджала губы. — Мне дежурить некогда! Я круглосуточно домашними делами занятая, и опять у меня зять на государственной службе, и в восемнадцать часов непременно возвращается… а если я иногда услышу, что по лестнице кто-то идет, да выгляну, так это только для безопасности, чтобы не сомневаться! А какие к нему гости ходили, это я, конечно, не знаю, мне до чужих гостей дела нету, я чужими делами не занимаюсь. Только одна к нему девушка, правда, приходила, — тетка понизила голос и придвинулась к полицейскому, — темненькая такая, и одета очень хорошо… почитай, каждый день она наведывалась…

— Гудронов, фиксируй! — напомнил подчиненному Василий Ликбезович и переспросил: — Темненькая? А приметы какие-нибудь у нее имеются?