ДЖАМП

…как рыскали вокруг грандиозные корабли, пытаясь её отыскать.

…как рушится комната, в которой она находилась.

Она не видела, как одна из опорных балок, падая вниз, пробила край капсулы. И время, которое она так отчаянно выигрывала, сражаясь за каждую секунду, подобно песку, утекающему сквозь пальцы, ускорило свой бег…

А её искали.

Искали отчаянно.

Искали, выбиваясь из сил. Прочёсывая каждый миллиметр. Меняя друг друга и проверяя друг за другом.

Вначале искали живой.

Потом искали хотя бы тело, чтобы вернуть его домой.

Молодую девочку, которая больше не откроет глаза, жаль было многим, но … трагедии не случилось, какая страшная беда прошла мимо, никто толком и не знал. Сказали там какие-то слова, красивые, вдохновили, но это явно же были просто слова.

Имя той, кого искали, знали только несколько человек.

Среди них был и достаточно обычный парнишка, разве что которого можно было назвать искренним фанатом пропавшей девушки. Причём обеих её ипостасей.

Иванов Максим Алексеевич, он же Крок, в равной степени ценил и коллегу, капитана Лонштейн, и профессора Борисову с кафедры. Он знал, чем обязана Эммануэль и девочка, которая мало-помалу захватывала в сердце Максима уже куда больше места, чем он сам решился бы признать… И приходилось тянуться, меняться, сбрасывать старую шкуру и обрастать новыми привычками.

Максим не желал даже допускать вариант того, что профессор мертва. Ладно, кто угодно. Как угодно.

Но не она.

Парень размышлял очень просто.

Скорее всего, профессор знала о том, что будет взрыв. То есть это не спасательная капсула (о том, что их здесь уже нет, Змей был в курсе, а вместе с ним и его команда). Это не скафандр. В скафандре выжить не получится. То есть в первую очередь искать надо место на станции, в котором профессор сможет пережить взрыв. И что-то, в чём она сможет продержаться до прихода помощи.

Первым делом Максим полетел к медицинским секторам, но … там всё взорвалось в первую очередь, так что он напрасно потерял время. Вместо того, чтобы продолжить поиски, он отлетел немного в сторону, вытащил карандаш и листок бумаги и начал чертить линии взрыва. Прямо по грубой схеме станции. Где-то здесь должно было быть место, максимально удалённое от начального взрыва. Место, которое просуществовало в относительной безопасности дольше всех. Где сохранялся воздух, куда не попал вакуум сразу после взрыва. Место, которое выбрала бы для себя профессор Борисова… чтобы выиграть время.

Она знала точно, что за ней придут. И уж кому как не команде патруля было объяснять, что сдаваться Эммануэль Лонштейн не умеет. Но ведь это и к лучшему. Сейчас это качество могло стать тем спасительным канатом, который сохранит её жизнь!

Лишь бы только было так.

Лишь бы так было.

Формулы ложились на листок бумаги, расписывая, разрисовывая. Стрелки. Движение.

Маленький кораблик висел в вакууме, а потом сорвался с места. Решительным атакующим прыжком крокодила.

Крок чуял, добыча где-то рядом. Добыча где-то близко.

Зрение сузилось, превращаясь в узкий тоннель, он смотрел в одну точку, ту, где должен был быть след.

…Но следа не было…

- Макс? – громкая связь включилась неожиданно.

Крок даже подпрыгнул, выходя из своего транса, сердито выругался. Потянулся к кнопке:

- Да?

- Будь осторожен. Там два корабля рядом с тобой разворачиваться будут, набрав порцию мусора. Смотри, чтобы не сшибли.

- Понял, принял, спасибо, - буркнул парень, а потом резким рывком тронул вниз свой кораблик, чтобы освободить пространство для расхождения большим кораблям.

Это случилось в тот момент, когда он сам ушёл вбок, а два корабля наверху сблизились максимально возможно. На мгновение вниз упал отблеск огромных прожекторов, которыми обшаривали территорию выше. И Макс застыл. То, что он принял за мусор, в неверном свете блеснуло острыми серебристыми осколками, словно сломанные перья, усыпающие чей-то путь.

У него тоже были прожектора, только слабые совсем, и заряд двигателя они пожирали с несусветной скоростью. Но руки Макса дрожали, когда он, не думая, рванул на себя переключатели, включая их разом.

Он слышал, как по громкой связи кто-то беззащитно выругался, кто-то начал молиться, кто-то кричал – но не понимал ни слова.

Серебристые капельки стекали вниз, образуя огромное сломанное крыло, окутывающее собой маленькую капсулу, в центре которой была девушка.

Окутанная серебристой, то и дело вспыхивающей жидкостью, она казалась статуей, застывшей навечно, пойманная в ловушку между временем, она казалась бабочкой, распятой между секундами.

На то, чтобы поднять на борт капсулу, кораблик Макса рассчитан не был, но один из кораблей сверху уже отпустил часть мусора из гравищупалец и уже спускался вниз.

Макс смотрел, не отрываясь. Не позволяя себе поверить, не желая даже допустить и мысли о том, что случилось непоправимое.

Именно поэтому он увидел то, что ускользнуло от него в первый момент, когда он только увидел картину трагичную и печальную…

Внутренний контур был цел. Разливался криоген из внешнего, запасного бака!

- Змей, - прохрипел он, - Змей, там капсула внутри – цела.