Джанан. Пленница тирана

– Я думал об этом, но схема показалась мне слишком запутанной. Теперь я понял. Девочка нужна только для того, чтобы Эмир не мог спокойно спать.

– Да, – отвечаю я, а сам думаю о том, что из-за этой девочки последние ночи совсем не сплю. – Нашли жену Малиха? – переключаюсь на другую тему, потому что в паху начинает томительно ныть, и я уже успел соскучиться по нежному телу Амиры.

– Да. Пряталась у бедуинов.

– И?

– Наказали.

Я глажу бороду и встаю с кресла, чтобы пройтись по кабинету и размять ноги.

– Тогда получается, и муж, и жена наконец наказаны, нам же осталось найти ему замену.

– Есть пара вариантов, но я расскажу о них, когда соберу полную информацию.

Амира

Проснувшись, я осмотрелась по сторонам. На улице уже начало смеркаться, в комнате стоял полумрак. Быстро приведя себя в порядок, я вышла в коридор, чтобы прогуляться по дому и найти выход к морю. Господин Заид сказал, что дом стоит практически у самой кромки воды, и что я могу купаться, сколько мне захочется, потому что на многие километры никого рядом нет. Вдохновленная этой идеей, быстро иду по коридору. Этот дом намного уютнее и менее пафосный, чем тот, в котором мы живем. В нем особая атмосфера, как будто он был построен для семьи, а не для огромного гарема. Это здание также из белого камня, под ногами натертый до блеска мрамор, но нет статусных элементов в виде фонтанов и внутреннего двора, огромных ваз по всему коридору и чаш для омовения рук. Все намного скромнее и в то же время богаче эмоционально. В этом доме хочется слышать смех детей, бегать за ними, играть в прятки. А еще завести домашних животных и каждое утро завтракать на террасе с видом на море. Наверняка здесь такая имеется.

За мечтами я не замечаю, как ноги заводят меня в следующий коридор, где за закрытой дверью слышатся мужские голоса. Замедляюсь, уловив глубокий тембр господина, и на лице сама собой расцветает улыбка. Мне нравится слушать его, что и как он говорит, как меняются интонации и громкость. Особенно когда он шепчет мне на ухо, врываясь в меня, как рычит, как стонет. Это музыка для моих ушей. Только в такие моменты все мысли покидают меня, мир вокруг меркнет, оставляя нас в пузыре удовольствия, из которого я бы никогда не выбиралась. Я даже начала верить в то, что это не господин убил моих родителей. Каким бы ни был человек, после того, как хладнокровно лишил жизни моих близких, он не сможет так открыто смотреть в мои глаза, пока шепчет о том, как сходит по мне с ума. Только вот действительность гораздо страшнее фантазий юной девушки, и ровно через секунду я в этом убеждаюсь. Не знаю, что побуждает меня так сделать, но, подойдя к двери, прижимаюсь к ней ухом и слышу фразу, которая переворачивает мое мировоззрение:

– Тогда получается, и муж, и жена наконец наказаны, нам же осталось найти ему замену.

Я резко отстраняюсь от двери и хватаюсь за горло, потому что мне внезапно перестает хватать воздуха. Пытаюсь сделать вдох, но легкие жжет, а голова кружится. Меня начинает подташнивать и я, сорвавшись с места, насколько могу быстро, бегу по коридору в поисках уборной. Дом мне еще не знаком, а потому содержимое моего желудка достается кадке с пальмой, которая попадается на пути, и только после этого я наконец начинаю дышать. Все еще часто и поверхностно, но это уже что-то. Поворачиваюсь и медленно съезжаю спиной по стене, пока не оказываюсь на полу. Я думала, мне было больно, когда впервые узнала о том, что родители мертвы, но сейчас понимаю, что такое на самом деле боль. Когда внутренности выворачивает, а остатки растерзанного сердца горят огнем. Но слез нет. Снова. Я не могу плакать. Внутри кричу и вою в агонии, а снаружи просто отупело смотрю в пол, прослеживая взглядом узор на мраморе.

Резко вскакиваю на ноги, когда слышу шаги дальше по коридору, где-то за углом, и несусь в противоположном направлении. Пытаюсь сдержать эмоции, которые рвутся наружу. Хочется забежать в комнату, где находится Заид, и перегрызть ему глотку. Вырвать сухожилия, испачкаться в его крови, выдрать из груди каменное сердце, которое все равно никогда не познает настоящих чувств. В нем нет ни сострадания, ни жалости, только слова и жажда выгоды. Вырываюсь через ближайшую дверь и торможу, оказавшись у входа на широкую террасу с шикарным видом на море. Подбегаю к ступенькам и несусь вниз так быстро, словно нечистая сила преследует меня. Дыхание сбивается, и, когда ноги уже касаются песка, вынужденно замедляюсь и теперь спокойно иду к воде. Утопиться бы, но в таком случае мои обидчики не получат по заслугам, да и я не смогу совершить самый большой грех, зная, что они останутся безнаказанными.