Джандо

— Он сказал, что уже идет к нам… Еще он сказал, что только что был в «Норсе» и им пришлось вернуть ему квартиру, так что все в порядке… У них просто не было другого выхода.

Алка поднялась с табурета и подошла к окну. Снег, над Москвой много снега… Она обернулась и попросила сигарету. Потом сказала:

— Нет, не надо… — После небольшой паузы: — Сначала человек получает пятьсот тысяч, пропивает их и теряет квартиру за пятьдесят миллионов. Становится бомжем. Потом в течение нескольких дней ему безумно везет, но он даже и не думает о возврате квартиры, он как бы надеется на помощь, возможно, весьма симпатичной, но абсолютно случайной пары студентов. Которым самим еще надо помогать. Он не думает об экономии внезапных денег. Он небрежно производит такие огромные траты, как будто привык это делать каждый день. Но завтра он выигрывает снова, и его это не удивляет. У него что, союз с электронными игровыми автоматами? Нас тоже ничто не удивляет… А в довершение всего он один у каких-то криминалов, которым просто не понравиться и то уже опасно, забирает свою квартиру. И все. Странствие Одиссея закончено. Улисс возвращается к родным берегам. Как мило!

— Алка… Ты понимаешь… он сейчас еще сказал, что им пришлось выдать ему очень крупный штраф… за моральный ущерб. У них просто не было другого выхода. И опять сказал, что половина моя…

— Вот как? Еще более мило… Он что — Рембо? Или Терминатор? Бандиты выплатили ему, безобидному пенсионеру, штраф… А теперь он идет сюда!

— Да, такого не бывает…

— Ну хорошо, ты можешь считать меня законченной идиоткой, но я хочу тебе кое-что показать. Еще с утра надо было это сделать.

Алка вышла в коридор и вернулась со своей вечерней сумочкой. Она порылась в ней, а потом извлекла какое-то странное колечко. Студент, вдруг усмехнувшись, подумал, что в этой сюрной ситуации он бы не удивился, если бы это был презерватив. И Алка сейчас, прямо на кухне, предложила бы ему заняться любовью. И черт с ним, с Дядей Витей, и черт с ней, с Валери, а еще лучше позвать их к себе. Во было бы здорово, а они тут голову ломают… Какая любовь— все в кучу, и полный трам-тарарам, пока все не рехнемся окончательно! Потому что кому-то, видимо, очень нужно, чтоб у нас отъехали крыши. Кого-то только это и сможет… сможет освободить. Безумие сможет освободить… Вот тебе и вся шальная воля. Нет, бред… дыши-ка, дружок, глубже…

К счастью, это был не презерватив. Колечком оказался какой-то неправильный многоугольник, сделанный скорее всего из толстой соломки для коктейля.

— Гляди — как тебе? — проговорила Алка, держа колечко на ладони. — Вчера, около десяти вечера, с мирным пенсионером, выступившим сегодня в роли Рембо, произошло что-то странное. Если ты помнишь, мы говорили о Дяде Вите…

— Не ерничай!

— Хорошо, не буду… Уже появился этот немец, и вы смотрели нуднейшую программу и потешались, как будто там был живой Чарли Чаплин, и, конечно, ничего не заметили. А я кое-что видела и испугалась. Я подумала, что либо мне это кажется, либо я совсем рехнулась от сессии. Понимаешь, вчера Дядя Витя взял вот эту коктейльную трубочку и начал крутить ее пальцами. Затем он ее просто сжал в руке. Шла программа, я не знаю, сколько было времени, мне показалось — около десяти. У меня упала сумочка— вот эта. Я нагнулась, чтобы ее поднять… Дядя Витя держал руку на колене и сжимал пальцы в кулак так сильно, что рука даже немного дрожала. Ты понимаешь, его кулак был прямо передо мной, и мне показалось, что я почувствовала запах горящей пластмассы. Потом он отдернул руку, как будто обжегся, эта штука упала на пол. По-моему, он даже этого не заметил. Посмотри, ты видишь, что она вся оплавлена, а ее концы спаяны?

Студент недоверчиво поглядел на маленький неправильный пятиугольник в ее ладони и проговорил:

— Алка, но это уж совсем какие-то нелепые вещи…

— Я говорю правду. Это он сделал, он это сделал в своей руке.

— Ну, Алка, перестань, и так много всякой непонятки… Он мог просто спаять это огоньком, а потом выкинуть.

— Нет. Он, как ты выразился, «спаял» это в своей ладони. Я видела. — Она положила колечко на стол. — Потом, это вообще очень странная штука — ты видишь, между звеньями разные уровни? И в то же время какая-то она… на нее очень приятно смотреть, да?! Что-то есть в ее форме…

Алка любовалась колечком, вовсе не догадываясь, что оно, линия в линию, изгиб в изгиб, повторяет Дорину корону. Ту самую, увиденную во сне, а потом вырезанную из резинового мяча. Что она просто уменьшенная копия великой короны, приведшей в такое волнение Профессора Кима.

— Поверь мне, я не знаю, почему и что с ним случилось, но я чувствую — он опасен. И мне кажется, очень…

Снова зазвонил телефон. Они переглянулись — та же грубая настойчивость. Алка вдруг стала очень бледной.

— Я сниму? — проговорил Студент.

Она пожала плечами и с опаской посмотрела на телефон. Студенту вдруг показалось, что он увидел выражение какой-то щемящей тоски в ее глазах. Что за глупости?! Он снял трубку.

— Алло?! — Ив следующую секунду его лицо расплылось в улыбке.